Донбасским утром ветрено и скользко,
Куда ни ступишь – леденеет душу,
Передвигаясь в позе богомольца,
Бредёт старик, природу не нарушив.
А под ногами льдинки, словно мыши,
Скользят и суетятся беспрестанно,
Но если из дому пораньше вышел,
Обратно возвращаться очень странно.
С пустой баклагой и пустой котомкой
Старик идёт проторенной дорогой,
Платочек носовой покрепче скомкав,
Подальше от разбитого порога.
Там, говорят, вода, как лёд, хрустальна.
И, говорят, тепло, как руки мамы.
И огорчаться, вроде, непристало,
И радости, пожалуй, слишком мало.
А позади - гремит по всей округе,
Где дом родной, и три окна без ставен,
А под ногами тает лёд упругий,
Растопленный осколками местами.
Вода и смерть. Старик и просто жажда…
Что выбрать, как остаться в пекле этом?
Старик войну познал по жизни дважды,
И убедился: жить полегче – летом.