Episoden einer Landschaft – 6
Episode 6
Weit entfernte Schlachten – 12. September 1914
Lieschen war gescheit. Aber was nuetzte das huebsche Fraetzchen und all die Gruetze im Kopf – wenn’s doch die fuenfte Tochter von Stuecker sechs war, die der Muglitzscher seiner Frau verpasst hatte. Jungs wollte er haben! Jungs! Aber davon hatte er nur den einen und der wuerde den Hof erben. So und alle die Fraetzchen mit ihren Zoepfchen und Roeckchen mussten nun schnell aus dem Haus. „Unter die Haube bringen“, wie es hiess, und natuerlich mit moeglichst geringer Mitgift. Denn jeden Pfennig brauchte der Junge, der Junge wuerde den Hof erben und brauchte dafuer wirklich jeden, jeden Pfennig.
Lieschen wurde also schnell an Jannes Fritz Kraatsch versprochen. Der alte Muglitzscher machte das Geschaeft mit dem alten Kraatsch im Gasthof nach der Erntedankfeier im Oktober 1913. Wuerde im naechsten Jahr im August Hochzeit sein – waere Lisa schon sechzehn oder gerade so und der Jannes sollte seinen ewigen Rappelkopp durchs abfuckerln kuehlen koennen. Der war ja schon 25. Also gut dafuer ging's auch mit einer kleinen Aussteuer. Aber Anfang August?, der alte Kraatsch schuettelte den Kopf, da heisst es auf den Acker, alle auf den Acker... Kein Wunder das der Muglitzscher zu nichts kam. Anfang August Hochzeit – das muesste er erstmal sehen ...
Nach dem Sieg ueber die Franzosen explodierte die Wirtschaft der flachen Landschaft. Bismarck schickte Dampfroesser auf Stahlschienen. Lies die Bahnhoefe errichten und die Postaemter und Telegrafenmasten. Und die Dorfaemter mit ihren Registern und Schulen. Alles hinter roten und gelben Backsteinmauern. Und als gaebe es eine Pflicht zu diesen Backsteinen zogen die Doerfler ihre Haeuser und Staelle und Scheunen und Mauern mit diesen Backsteinen in rot und gelb auf.
Lieschen hasste Jannes, den Rapplkopp und wollte ihn nicht. Der alte Muglitzscher hatte ihr dafuer eine auf’s Maul gehauen. Nichts da, sagte er, raus aus de Schul un geheirat wird naechsten August und fertig.
In der Adventszeit fuhr Lieschen auf Empfehlung vom Pastor, der zugleich Kantor und Schulmeister war, mit zum Vorlesen auf das Schloss nach Delsch. Viele vornehme und umtriebige Damen aus Lipzik waren da in der Vorweihnachtszeit zu Gast. Wie gepflegt und anmutig diese Stimmung war. Und weitblickig.
Zum Jahreswechsel handelte der Pfaffe mit dem alten Muglitzscher eine Abloese fuer Lieschen aus und dieser lies sie daraufhin Ende Januar ziehen. Dort in Lipzik im Hausstand von Ludwig Volkmann suchten sie dringend mehrere Haushaltshilfen und Schriftsetzer. Und Lieschen ging gern weg.
Jannes nahm die Sache mit der entschwindenden Liese sehr uebel und bestand auf die Hochzeit. Noch zum Maitanz im folgenden Fruehjahr schlug er sich mit dem Sohn vom Muglitzscher. Aus Prinzip. Lieschen, die inzwischen Wert auf ihren Namen Jelisabetha legte, schrieb an Jannes Briefe und versprach so das eine und dann doch wieder nicht und dann das andere und doch wieder nicht. Jannes brauchte immer einen Vorleser, einen Briefeschreiber und einen Ausdeuter. Seine Brueder lachten ueber ihn und brachten ihn damit zur Weissglut. Kurzerhand fuhr er nach Delsch und wollte das Aufgebot bestellen und geriet dort im Amt in die erste Einberufungswelle zum Krieg gegen Frankreich. Er war leicht zu begeistern.
Ende August war er mit seiner Einheit bereits auf dem Weg nach Belgien. Lieschen liess er in einem Brief mitteilen, dass er siegreich heim kaeme und die Hochzeit einstweilen und bis dahin verschoben waere. Ansonsten bekaeme ihm die Kampfluft gut, auch wenn er oft nicht wuesste wo er sei und was morgen waere.
Jelisabetha verfolgte den Krieg in der Zeitung, die in dem gutbuergerlichen Haus oft ungelesen abgelegt wurde, und betete jeden Abend vor dem Einschlafen, dass Jannes nie zurueckkommen moege. Schon nach der Schlacht an der Marne am 12. September 1914 kam kein Brief mehr von ihm, aber sie behielt das fuer sich und behielt ihr Gebet bis zum Ende des Krieges 1918 bei. Sie huellte sich in eine feierliche Trauer und Verschwiegenheit.
Oft schloss sie auch andere von ihr gehasste Bewohner von Elben in ihr Gebet ein und tatsaechlich starben viele von ihnen im letzten Kriegsjahr an einer toedlichen Grippe. Sie war so erstaunt und ueberrascht ueber ihren Einklang von Gottes Wirken und ihren Wuenschen, dass sie noch viele Jahre am vierten August eine Kerze entzuendete und ein unerklaerliches Dankgebet sprach.
Эпизоды ландшафта – 6
Серия 6
Битвы и происходят далеко - 12 сентября 1914 г.
Лизхен была умен. Но что толку от красивого личика и всей крупы в голове, если Муглицшер подарил своей жене пятую дочку. Он хотел мальчиков! Мальчики! Но у него был только один, и он бы унаследовать ферму. Так что всем девочками с косичками и юбками пришлось поскорее убираться из дома. «Неси под колпак», как говорили, и конечно с как можно меньшим приданым. Поскольку мальчику нужна была каждая копейка, поскольку мальчик бы унаследовал ферму, и для этого ему действительно была нужна каждая копейка.
Лизхен быстро пообещали Яннесу Фрицу Краачу. Старый Муглицшер вел эта дела со старым Краачем в кабаке после празднования Дня благодарения в октябре 1913 года. Если бы в августе следующего года свадьба – Лизе было бы уже шестнадцать или почти что тот, и Яннес смог бы охладить свою вечную спустить голову, трахаясь вокруг. Ему было уже 25. Так будет бы, что с небольшим приданым вполне, получалось. Но в начале августа?, - покачал головой старик Краатч, в августе эта была идти в поле, всем в поле... Неудивительно, что Муглицшер никуда не имел успеха. Свадьба в начале августа – это надо мы ещё ожидать и увидеть…
После победы над французами экономика равнинного ландшафта резко возросла. Бисмарк отправил паровых коней по стальным рельсам. И был строятся вокзалы, почты и телеграфные столбы. И сельские управления с их регистрами и школами. И все это был за стенами из красного и желтого кирпича. И как будто они были обязаны этим кирпичам, жители деревни украшали свои дома, конюшни, сараи и стены этими красными и желтыми кирпичами.
Лизхен ненавидела Яннеса и его Рапплькоппа, его вспыльчивый характер, и не хотела его. За это её отец старый Муглицшер ударил её по морду. Не будет нет, сказал он, ты уходишь из школа и женись в августе следующего года и это всё.
Во время Адвента по рекомендации пастора, который также был кантором и школьным учителем, Лизхен отправился в замок в Делше, чтобы читать вслух. В преддверии Рождества здесь гостили многие знатные и деловые дамы из Липзика. Каким культурным и изящным было это настроение. И дальновидный.
В конце года священник договорился со старой Муглицшер о комиссия за финансовый перевод Лизхен. В Липзике, в доме Людвига Фолькмана, срочно искали нескольких помощников по хозяйству и наборщики текста. И Лизхен была рад уйти.
Яннес очень тяжело воспринял вопрос об исчезновении Лизы и настоял на свадьбе. Следующей весной на майских танцах он дрался с сыном Муглицшера. Из принципа. Лизхен, которая теперь дорожила своим именем Джелизабеты, писала Яннесу письма, обещая одно, потом снова нет, потом другое, и все же не снова и ещё раз и и т.д.. Яннесу всегда нужна была помощь в чтении, написании и понимании ее писем. Его братья смеялись над ним, приводя его в ярость. Не мудрствуя лукаво, он поехал в Дельш и хотел подать заявление на брак в офисе, но и там его охватила первая волна призывов на войну против Франции. И его было легко убедить.
В конце августа он и его подразделение уже направлялись в Бельгию. Он отправил Лизхен письмо, в котором сообщил ей, что возвращается домой с победой и что свадьба на данный момент отложена. И вообше с боевым духом у него все было бы в порядке, даже если он часто не знал, где он находится и что произойдет завтра.
Джелизабета следила за войной по газете, которую часто оставляли непрочитанной в доме своих отсутствующих хозяев, и каждый вечер перед сном молилась, чтобы Яннес никогда не вернулся и не должен. После битвы на Марне 12 сентября 1914 года от него больше не приходило писем, но она держала это знание при себе и продолжала молиться до конца войны в 1918 году. Она окутала себя торжественной грустью и тайной.
И она часто включала в свои молитвы также других жителей из Ельбена, которых ненавидела, и на самом деле многие из них умерли от смертельного гриппа в последний год войны. Она была так поражена и удивлена своим согласием между Божьим делом и своими желаниями, что еще много лет спустя всегда четвертого августа зажигала свечу и читала неизъяснимую благодарственную молитву.