Молилась ночами, слезами кропила подушку,
Хотела помочь, но такие деньжищи – откуда?
И вот привезла мне в подарок смешную лягушку,
Сказала: «Поможет! Свершится лягушкино чудо!»
Ответил шутливо - весьма благодарен, не скрою,
И надпись такую, что «деньги к деньгам» - разумею,
Но будет волшебной лягушке непросто со мною -
Ведь кроме долгов - и гроша за душой не имею.
Не чтил я людские, тем более - волчьи законы,
Небесные ведал, стремясь к совершенству земному,
Легко отпуская в дорогу, порой, миллионы -
«Ступайте к бедою-нуждою сожжённому дому.»
Всегда отвечал за слова, предложенья и фразы,
По жизни - ничью, никогда не выпрашивал милость.
Чужие - купить, запугать – не сумели ни разу.
Зато у своих - и продать, и предать получилось.
Но знаешь, царевна, что в чёрное это мгновенье,
Когда безысходность в обугленном сердце застыла,
В незримую душу такое вошло Вдохновенье -
Невиданной, трепетной, светлой, пронзительной силы.
И всё, что как будто под спудом хранилось, пылилось,
Годами - стальными тисками давило сурово,
Впервые строкою звенящей на свет появилось,
И снова является – снова, и снова, и снова...
Теперь очевидно, чего мне всегда не хватало!
Ведь раньше, с небесным привычно мешая земное,
Не мог догадаться, что нужно – так истинно мало:
«Раздай всё именье своё и последуй за Мною.»
И ныне, отринув любые мирские химеры,
Спасибо предавшим-продавшим из жизни вчерашней,
Я следую, Боже! Исполненный царственной веры,
Светлее, чем прежде, и неизмеримо бесстрашней.
«Лягушка моя - не простая она безделушка!
Поможет!» - прощаясь, опять повторяла напевно…
Какое – поможет? Уже помогает лягушка:
Смотрю на неё – и тебе улыбаюсь, царевна!