Эта лунная ночь, словно дочь без отца,
Затаилась, от мести злая,
Я поэму пишу от чужого лица.
От чьего я и сам не знаю.
Бородатые духи диктуют слова,
Чужеродные грубые камни.
Защищает сеньор вековые права,
Тешит предков далёких память.
Торжествует пират: в этот сладостный миг,
Как гласит воровской обычай,
Дно морское лелеет потопленный бриг –
Очевидец лихих событий.
А в лесах, а в лесах святорусских земель
Поселился неждан-негадан
Напугавший царевну претензией змей.
Коль совру, триста лет быть гадом.
Кто спасает её неземную красу?
Не прекрасный чудак царевич.
Ковыряет линейкой в горбатом носу
Ловкий шулер и фат Малевич.
Бродский чудится мне на фонарном столбе,
Даже там бедолага верит,
Что угодно его окаянной судьбе
Распахнуть в Петербурге двери.
Эта лунная ночь бесполезно прошла,
На душе без причины тошно.
Жизнь, скупая на яркие краски, не зла,
А скучна и нелепо пошла.