Земные мгновения
Жизненный путь Часть 1-2
Пути и зигзаги
1
На донышке горючее во флягах,
а впереди с собой и с жизнью бой,
костями накрест на зловещих флагах
рисуется конечный путь земной.
Нам никогда не вырваться из плена,
попали мы в живой водоворот,
и в спину нас толкает наша смена,
готовя свой наскок и разворот.
За все потери нервов, сил и клеток,
за все попытки выйти из границ,
в итоге мы получим напоследок –
кто с цепью холм, кто с цементом гранит.
Сомненья прочь и нам не надо плача.
Зачем? Куда? Все это – темный лес.
Иного нет, и нам нельзя иначе –
мы вышли в свет, и мы вошли в процесс.
Почти уже не видно тех, кто старше,
их уложил безжалостный тесак,
а мы в пути пока еще на марше
и с хромотой чеканим четкий шаг.
2
Легко идти вперед гурьбой кипучей,
когда здоров и наготове ложка,
но где-то нам готовится подножка
и где-то ждет слепой и глупый случай.
Во весь размах без жалости и скидок
проверит жизнь в отмеренные сроки,
чего мы стоим, если одиноки,
что получилось – мякоть или слиток?
3
Слезам в соседскую жилетку
не верит ни Москва, ни Тверь,
не ту крутили мы рулетку –
путь не бывает без потерь.
Сплясали годы, после бала
за далью познается близь,
и жизнь нещадно нас трепала,
и щедро мы трепали жизнь.
За счастьем не шагают строем,
свое любой хлебнет до дна,
и жизнь, и мы друг друга стоим,
здесь и причина, и вина,
и не исправишь: жизнь – одна.
4
Дана Земля нам не для муки,
но и не сварен нам компот,
и не дается счастье в руки,
и чаще смеха льется пот.
Поля огромного арбуза
собою пашем, как волы,
и жизнь не праздник, а обуза,
но трудно сбросить кандалы.
Есть пароход, да нет причала,
бойцовский лук не стал тугим,
но. если жизнь начать сначала,
я не отдам ее другим.
5
Любой из нас творец
дать деру от сражений,
и каждый сам кузнец
своих же поражений.
Взываешь к небесам –
призов возьмешь не много,
чего не сделал сам.
не выпросишь у бога.
6
Грош цена чудесам,
жизнь – дорога до тлена,
что не сделаешь сам,
не доделает смена.
Ей торить косяком
свои тропы и стежки,
зарастут сорняком
наши вышки и вешки.
7
Судьбы скрипучие качели
имеют дьявольский каркас,
мы переделать жизнь хотели,
она же укротила нас.
И, как я в жизни разумею,
на том закончен наш поход,
теперь плетемся вслед за нею,
благодаря за каждый год.
8
У жизни нет вины
за жизни с перекосом –
враги посрамлены,
и все герои с носом.
Есть в жизни то, что есть,
иного и не будет,
иного не дано
ни ангелам, ни людям.
Маятник
Если дни хороши,
жизнь удачею стелется,
не ликуй, не пляши,
погоди – заметелится.
Неприятности – тлей,
кувырком все, как водится,
не спеши ты с петлей,
погоди – распогодится.
В жизни все вверх и вниз,
то в размах, то заузится,
и судьба, как каприз,
погоди – перетрусится.
Жизнь – то мир, то борьба,
то ликуем, то маемся.
Погоди-ка, судьба,
мы еще покачаемся.
Бесстрашие
Повсюду тревожно
в изменчивом мире,
и в жизни все сложно,
сложнее, чем в тире.
Страшат тени башен
и драки, и драмы,
но страх нам не страшен
под крылышком мамы.
Растишь килограммы,
и годы – как весны,
и только без мамы
становишься взрослым.
Тир
Подомнут умелого
вечные тревоги,
укачают смелого
трудные дороги.
Воина беспечного
скосят на турнире –
ничего нет вечного
в этом вечном тире.
И не прочно здание,
только вечны слезы,
мучают сознание
вечные вопросы.
Как на поле огненном
сытым быть и целым?
Как пройти не согнутым
под прямым обстрелом?
Как же стать работником,
личностью, не тенью,
как же быть охотником
и не быть мишенью?
Последний путь
Свою судьбу не обмануть –
ведь мы любить еще могли бы,
но ожидает печальный путь
от жизни и до могилы.
Дела не кончены – на сердце муть,
хоть мы творить еще могли бы,
но караулит короткий путь
от жизни и до могилы.
Прекрасна жизнь – вот жизни суть,
в мечтах – мы жить еще могли бы,
но понесут нас в последний путь
от жизни и до могилы.
Забот привычных померкнет свет,
вопрос тревожный сотрут потемки –
какой за нами протоптан след,
и что осталось от нас потомкам?
Игра
Духовный мир от скуки
сколочен без гвоздей,
шутя даны нам муки
и жизнь – игра страстей.
Тисками массы мнений
прессуют нас и жмут,
без всяческих сомнений
игра раздумий – труд.
Когда же в жизни скверно,
то сердце жжет игла –
поэзия, наверно,
безумия игра.
Игра страстей – во власти,
а над игрою власть,
игра – в судьбе и в страсти,
в игре – и жизнь, и страсть.
Мудрость
Бывает каверзный момент
в водоворотах бурных весен,
наш ум – незрячий инструмент,
как парусник без парусов и весел.
И нас заносит не туда,
и мы не чувствуем тревоги,
лишь мудрость – это та звезда,
что знает путь и знает сроки.
Есть дерзкий ум у злых идей,
достаточно ума у кобры,
но в сложном множестве людей
бывает мудрым только добрый.
Он не стремится в спецкруги,
он не боец в дурацком споре,
он отдает тепло другим
и, значит, смотрит жизни в корень.
Суд
Вот жизнь во всей ее красе:
взяла всего – дала немного,
пусть виноваты в этом все –
суди родителей не строго.
Они старались, как могли,
и в дерзкой жизненной метели
свои сжигали корабли,
чтоб мы росли и сытно ели.
А мы ушли от них в отрыв
в своем довариваться тигле,
готовить значимый прорыв,
но перевала не достигли.
И помня все призы взашей,
обиды, промахи и муки,
себя вложили в малышей,
раз не пошла нам карта в руки.
Но в жизни все опять не так –
не ко дворцу ведет дорога,
и если счастья на пятак,
детей в пути суди не строго.
Их закружил обычный быт:
потерь и неувязок ворох,
законы собственных орбит,
проблем взрывоопасных порох.
Не выдан сносный вариант
ни честным, ни нахальным лицам,
а счастье, словно бриллиант,
дается в руки единицам.
Уходит жизнь, идут года,
уже мы близко у порога,
настанет час, и вот тогда
пусть судят нас не слишком строго.
Институтская кошка
Средь зимы, в непогоду,
когда дул зимовей,
в полусытые годы
дал бог кошке детей.
Ни продуктов, ни печки,
ни двора, ни клетей –
к нам бежала навстречу,
нас молила – людей.
С ней делились немножко,
но не все ведь хотят,
так жила при дорожке
и кормила котят,
и учила ребят.
Что иметь, как просить
и кому доверять.
Гибкой жизни в России
учит каждая мать.
Пролетели крутые
месяца, не года,
подросли озорные,
разбрелись кто куда.
Суп налит в полуплошке –
нет охоты хлебать,
и сидит у дорожки
одинокая мать.
Стихи
Вот говорят, стихи из сора
растут, не ведая стыда.
Есть в этом шарм от перебора,
а от трактовки нет вреда.
Кинжала суть – не роспись ножен.
Взлет чувств. Боль сердца. Сор – пустяк.
От сора стих вполне возможен.
Все так и эдак, и не так.
Важны не импульсы к полету
и место – в городе, в глуши,
родились в муках или с лету:
стихи – из мыслей и души.
В природе есть свои порядки,
свои сезоны, времена.
Бросаем мы навоз на грядки,
потом бросаем семена.
Взойдет сорняк и рядом роза.
Не все по сердцу? Ерунда.
Искусство в том, чтоб средь навоза
прожить без почвы для стыда.
Но мало этого поэту.
За все навозные круги
душа зовет его к ответу
и за себя, и за других.
И часто сор поэту служит,
как призрак черного во мгле –
любой сорняк тревожит душу,
и нет покоя на Земле.
Герои
Для жизни мы – мишени в тире,
у каждого есть свой черед,
и все ж герои в этом мире,
торя тропу, идут вперед.
Всего себя сжигая в деле,
встречают свой девятый вал –
чем ждать смиренно смерть в постели,
пусть жизнь подстрелит наповал.
Перепутье
То вверх, то вниз несет волна,
вверх-вниз скачков в судьбе сполна.
От компромиссов и уступок,
от доброты идет поступок.
Душа в восторге от него,
но мало пользы от всего.
От силы, от сноровки в деле,
от правоты – удар по цели,
и цель достигнешь, к ней спеша,
но в волдырях потом душа.
Стоишь всегда на перепутье –
зачем же суетятся люди?
Поступок и успех не впрок,
а рвался вверх и рвал пупок.
А может, все не так уж глупо?
И жизнь прожил, и был поступок,
и был в судьбе крылатый миг,
и то, что мог, того достиг,
а если крылья не тугие,
пусть постараются другие.
Обычные хлопоты
1
Не прост наш божий свет,
таинственна наличность,
но в суете сует
прозрачна нелогичность.
Когда вдруг грянет гром,
мы вспоминаем маму,
а если строим дом,
сначала роем яму.
Срывая нужный плод,
к нему питаем жалость,
а двигаясь вперед,
то ищем, что осталось.
Ругаем жизнь и строй
за ералаш в отчизне,
но топать в мир иной
боимся больше жизни.
2
Отбегав, отшагав и нахлебавшись вдоволь,
в последний путь ползем с последней горки,
судьбы своей и пасынки, и вдовы
собою греем горькие задворки.
И не пойму я, сколько ни глазею,
за что же нас судьба держала строго –
по жизни мы прошли, как по музею,
руками экспонаты не потрогав.
3
В пластах отсыревших суглинка
готовит судьба кабинет,
не раз уносили нас с ринга,
а жизненной мудрости нет.
Ошибки, попытки, просчеты,
качание старых опор,
хоть с жизнью итожим расчеты,
но учимся жить до сих пор.
Штаны протираем над книгой,
проблемы лопатим давно,
но все возвращается фигой,
раз наглости нам не дано.
Успех и доход сундуками
пиратам везут корабли,
а совесть не ходит с клыками
по тропам и пашням Земли.
4
Нам вверх к облакам не расти –
не нам покорится ненастье,
последнее близко прости,
а в дебрях скрывается счастье.
Пропитан наш жизненный путь
ручьями соленого пота,
и жизнь, если трезво взглянуть, –
работа, работа, работа.
5
Знакомый наш дом сиротеет
и трещину дал... Отчего?
Казалось, что дом не стареет,
но вечного нет ничего.
Квартира обставлена модно,
а пол вот скрипит... Отчего?
Казалось, сколачивал плотно,
но вечного нет ничего.
И сердце уж стало сбиваться,
здоровье шалит... Отчего?
Хотелось надолго остаться,
но вечного нет ничего.
6
Дометелила жизнь до заката,
годы круто несут под уклон,
ни успехов, ни счастья, ни клада,
ни надежды на сказочный трон.
А дожить бы без душераспада
и за жизнь без звериной тоски,
что-то есть, а вот хуже не надо
до последней холодной доски.
7
Не отстрадать мне всех страданий,
чужой любви не отлюбить,
прочь волшебство вторых изданий –
одну бы жизнь не загубить.
Мне не нужны журавль в небе
и слава в собственном соку,
мне б быть при супе и при хлебе
и сделать то, что я могу.
Сказать о том, что пережито,
о чем я думал, что постиг,
и у разбитого корыта
без слез прочесть последний стих.
Общая тетрадь
Выманил из взрослых рамок
цепкий старый бес,
хоть стихи – не строить замок,
но увлек процесс.
Я зачеркивал подборки
и писал опять,
и довел ее до корки –
общую тетрадь.
Пусть не все сложилось в норме
в части бытия,
вышла – общая по форме,
в сути – вся в меня.
Мне бы с ней побыть немного,
да убрали трап,
нет, не кончилась дорога –
кончился этап.
Потолок
Проходят гонки по шоссе,
к желанной цели мчатся тачки,
а я тропинкой, по росе,
бреду на жизненные скачки.
Себя тянул бы за двоих,
да поводки сошли с опоры,
и я глазею на других –
и мне б в галоп, да где же шпоры?
Удача – редкая сестра,
и не дает собой увлечься,
не раз ходил вокруг костра,
да было боязно обжечься.
Растаял тихо пар и пыл.
все – как всегда: по щуке леска,
раз сам себя не доварил,
то нет в себе чужого блеска.
И вместо гимнов про борьбу,
про силу воли и кипучесть,
несу на собственном горбу
свою потрепанную участь.
Взъерошив редкий хохолок,
штаны задрав, пусть не солидно,
тащусь на средний потолок,
чтоб очень не было обидно.
Итог
Колким и горьким экзаменом
станет последний виток,
хоть проживи трижды пламенно,
но одинаков итог.
Взлета и славы пророчество
греет в пути молодых,
тащит нам всем одиночество
старость в повозках своих.
Не дан размах не отважному –
свой потолок у борца,
все, что положено каждому,
каждый хлебнет до конца.