Феликс Довжик
Земные мгновения
Часть 1-1 Жизненный путь
О жизни не скажет никто
толково, разумно и внятно –
нам в жизни понятно лишь то,
что многое в ней непонятно.
Жизненный путь
Приходит час – на зов свободы
и на свои поля Земли,
на зов любви, на зов природы
легко уходим из семьи.
Клокочет страсть – обставить массу,
быка за рожки взять скорей,
и мы стремглав летим на трассу
на свет блестящих фонарей.
Не жизнь важна нам, а итоги,
успехи, слава и музей,
в пути расходятся дороги,
и мы уходим от друзей.
Какая чертова программа,
толкая в добровольный плен,
живое все берет до грамма,
дав одиночество взамен?
И мы несемся ошалело
ловить удачу на скаку,
отвергнув ради цели смело
любовь и жизнь во всем соку.
Но прячется победа в щели,
уходит в сумрачный туман,
и чем темнее путь до цели,
тем ярче выглядит обман.
Свои ненайденные клады
уже мы видим без прикрас,
приходит честный час расплаты,
и дети покидают нас.
Исчерпан шанс – с последней кочки
сползаем, горестно скрипя,
спираль завинчена до точки,
и мы уходим – от себя.
А здесь на круг выходят внуки
наземный возводить каркас,
даны дерзание и руки,
чтоб продолжалась жизнь без нас.
Мои кумиры
Без смерти в жизни нет прогресса,
такие в мире пироги,
другой этап – другая пьеса,
другие в жизни игроки.
Кто в свой черед, кто слишком рано,
когда дотла сгорел запал,
ушли с подмостков и экранов
мои кумиры – кончен бал.
Они свою терзали душу,
чтоб был понятен каждый факт,
теперь с небес сошли на сушу,
сыграв последний в жизни акт.
Игрой навеянные чары
остались в памяти моей.
страна под дутые фанфары,
черствее стала, даже злей.
Кумиров скрыла тень забвенья,
померк их яркий добрый след,
а их дублеры тянут звенья
цепей сомнительных побед.
Без обновленья нет прогресса,
без свежих сил борьбы со злом,
о новых людях пишет пресса
и славит новый эталон.
А память теплится в народе,
и тем живет среди людей
круговорот добра в природе
от трудных лет до лучших дней.
Искры в тумане
1
От прошлых и до современных вех
всё в быстротечном бытии без перемен,
на подвиг зазывает нас успех
и щедро дарит нам иллюзии взамен.
Куда ни ткнись, везде стоит стена,
в поводырях всегда кулак и меч,
а я на свете ноль величина,
и как же жить и не сутулить плеч?
На небесах кому-то там не лень,
чтоб стал я, как и прежде, невесом,
да плюс переезжают каждый день
истории нахальной колесом.
Но лишь замолкнет в мире хруст костей,
и мы от полюсов и до границ
без нужных рычагов и без снастей
закручиваем звезды острых спиц.
2
С чистым сердцем, безгрешно,
но во мгле и в туман
с жизнью нашей мятежной
я затеял роман.
В картах выпала фига,
у удачи свой клан –
рядовая интрига
и стандартный капкан.
С жизнью кончена повесть,
завершился полет –
предложил свою совесть,
но никто не берет.
3
Не сделал, не решил
и не подставил грудь,
бездельничал, грешил –
земной обычный путь.
Растаял мой задор,
прошли мои года,
мне стыдно лишь за то,
что сделал без стыда.
4
Манят и зовут к себе вершины,
только нет и нет команды взлет,
с шиком мимо мчатся на машинах,
а душа не просится в полет.
Где же от трудов моих отдача,
где мой конь шикарный вороной?
Для подъема сил нужна удача,
а она обходит стороной.
Не несут меня оленьи нарты,
не горит штурвал в моих руках,
и я с жизнью снова режусь в карты,
вечно оставаясь в дураках.
5
Жесткий панцирь от капризов
если есть в груди,
ряд ударов и сюрпризов
будет впереди.
Укротим мы раны солью
после многих трат,
а душа с привычной болью
встретит наш закат.
Час придет, опустим плечи –
встанет новый взвод,
и хоть будем мы далече,
жизнь не пропадет.
Возможная пристань
Век, отмеренный в дороге,
наш запутывает путь,
и мы носимся в тревоге,
постигая жизни суть.
В неизвестность мчится поезд
от домашнего окна,
силы тратятся на поиск
то покоя, то огня.
Кто-то дань несет богатству
и карьере, и дворцам,
кто-то страсти, кто-то братству,
кто отзывчивым сердцам.
Многим тесен мир коморки
и не мил покой в глуши,
а мне жить бы на задворках
мною раненной души.
Наши страсти не без перца,
мы не раз горим в огне,
но, кому дарил я сердце,
пусть всегда живут во мне.
Очередные уроки
Преподает нам жизнь уроки,
как без вины предавший друг,
на склоне лет мы одиноки –
средь юной поросли вокруг.
Вливал нам силы на рассвете
надежды ветер волевой,
грядущее манило в сети,
а жизнь текла сама собой.
Окончен счет и карта бита,
в пути развинчено шасси,
и у детей своя орбита –
снуют вокруг своей оси.
Но кажется, что слишком рано
судьба сработала на слом,
в душе подсчитываешь раны
с печальной мыслью о былом.
Как много в прошлом не в порядке,
но в топке выгорел бензин,
не так бы вновь разметил грядки,
а сделать заново нет сил.
Чудеса в решете
Чарует нас и манит вечность,
и нам своих не жалко шпор –
летим по жизни быстротечной
в страну могил во весь опор.
Повсюду вечность, как на блюде,
но, хоть над ней не наша власть,
ее нисколько не убудет –
бери и трать любую часть.
Все бесконечности полезны:
миров и женщин-озорниц,
нам время сыплется из бездны,
вокруг пространство без границ.
Безбрежны при застолье тосты,
бессмертны бури и гроза,
и вечно нам сияют звезды,
и вечно держат тормоза.
Навеки наша быстротечность,
но вечно не дается жить.
Тогда зачем мне эта вечность?
Мне б здесь толково день прожить.
Пирамида
– Я заглянул безмерно далеко, –
заметил Ньютон, физик из атлантов, –
мне было это трудно и легко –
я поднимался по плечам гигантов.
– Зачем изобретать велосипед? –
советовал Толстой в раздумьях важных. –
Готовое бери, как праздничный обед,
и в путь – тропою мудрых и отважных.
Советы те для крупной головы,
для первых величин в наземной роте,
советы безупречны, но, увы,
масштаб не тот, не тот калибр в работе.
Я совершаю свой земной виток,
своих советов полная охапка,
есть у меня свой маленький итог,
имеется своя по Сеньке шапка.
Не жду, что мне подставится плечо,
не обо мне под звон бокалов речи,
но, может быть, для стройки, кирпичом,
мои кому-то пригодятся плечи.
Свое
Хотелось, чтоб вечным был праздничный пир,
чтоб жизнь протекала без траты сердец,
чтоб в вечности прочно блаженствовал мир,
но в мире всему наступает конец.
Становится временным в жизни жилье,
и воли к борьбе иссякает запас.
Когда-то мы брали от жизни свое,
а годы свое забирают у нас.
Все уже тропа на спиральной петле
и тоньше нас с жизнью связующий трос,
но надо еще продержаться в седле
и надо пройти без позора и слез.
Ностальгия
Живу пылинкою на свете:
то оседаю вниз в корзину,
то жду, тревожно рот разинув,
что и меня угонит ветер,
и я сменю штаны на шорты
в раю девчонок чернобровых
и вспомню край в ветрах суровых
и первый снег на листьях желтых.
Но, к счастью? к горю? нет бензина
себя же выдернуть за космы,
и, устремляясь в дальний космос,
махнуть рукой родным осинам.
И для того на свете бог
Я много исходил дорог,
но не похвастаюсь сноровкой,
не знаю, что мне выдал бог,
чего добился тренировкой.
Не мало износил сапог –
жар-птицу не поймал ни разу,
и обделил, возможно, бог,
и сам по глупости промазал.
Не каждый одолел порог,
не все опробовал дороги,
но для того на свете бог,
чтоб ставить новые пороги.
И я распутывал клубок,
но все усилия напрасны,
ведь для того на свете бог,
чтоб было ясное неясным.
Я многих обвинить бы мог
за кривизну дорог горбатых,
но для того на свете бог,
чтоб было меньше виноватых.
Уж близок скорый эпилог,
а я не все решил задачи,
на свете бог на то и бог –
не выдает секрет удачи.
Ни разу я хлебнуть не смог
воды из божеской криницы,
но для того на свете бог,
чтоб пили только единицы.
Нам всем невидимый предел
очерчен бороздою плуга,
чтоб видел бог, кто одолел
границы дьявольского круга.
У жизни смысл и свой итог,
и свой природный путь на свете,
вот потому и бог – не бог,
чтоб каждый был за жизнь в ответе.
Встреча
Час пробьет, однажды ухнет
подо мной земная твердь,
белый свет во мне потухнет,
и придет за мною смерть.
Принесет с собою небыль
и сыграет мне отбой,
раз бойцом я в жизни не был,
ангел не возьмет с собой.
В небеса поднимут черти –
и прощай и жизнь, и Русь,
мне зачем бояться смерти,
я и жизни не боюсь.
Век всерьез давил на плечи,
и промок я и продрог,
но до близкой страшной встречи
делал то, что делать мог.
Работа
В уставшем теле уставший дух,
устанут в деле глаза и слух.
Нам жить охота, мы ставим точку,
делам охотно даем отсрочку
на миг, на час и на потом,
пробьет наш час и что потом?
Идей не будет и сверхзадачи–
судьба прокрутит вокруг удачи.
К чертям отсрочку, работа ждет,
труды на бочку и марш вперед.
С судьбой на ты, раз есть силенки,
жизнь у черты, и снова гонки.
Забудем отдых, к мечте гребя,
судьбе на откуп – всего себя,
пока в запале еще есть порох
а в арсенале мыслишек ворох,
да прочь не дунул здоровый дух,
и нас не клюнул слепой петух.
Ералаш
Куда стремимся и бежим,
чего недостает на свете,
но нет покоя всем живым
на пожилой земной планете.
Кому дворец, кому шалаш,
кому вокруг себя круженье,
и жизнь – как вечный ералаш:
бесцельный хаос, и движенье.
Мы сами у себя в плену,
себя же жалим, словно осы,
как пес, что лает на луну –
решает вечные вопросы.
Но, может, в том всей жизни суть –
постигнув ложь иллюзий разных,
возможный свой достойный путь
наметить в хаосе соблазнов.
Постижение
Для нас почти обыкновенно
срываться мыслями в пике.
Где мы? Среди полей вселенной
или в побочном тупике?
Вокруг в космическом просторе
так много собрано всего –
Земля, миры и бездны поле
и вечный двигатель ее.
Откроешь тайну осторожно –
увидишь новой тайны пласт,
конечно, мир познать возможно,
но только что нам это даст?
Добрее станешь или злее,
секрет природы теребя?
На свете в сотни раз сложнее
познать и обуздать себя.
Якоря
1
Есть в душе моей жажда полета,
и немалые страсти даны,
накопилась энергия взлета,
но не прыгнуть мне выше страны.
Жизнь нахально без боязни сдачи
тумаков надавала сполна,
никогда не видать мне удачи,
если вся в неудачах страна.
Не горят именинные свечи
из-за общей и личной вины,
и давно мне ложится на плечи
неподъемная тяжесть страны.
2
Судьбу вековую несем на горбу,
а счастье уходит, как вешние воды,
мы ж холим надежду, лелеем борьбу
и ждем, что удачу доставят нам годы.
А годы всегда шлют смертями привет.
Я бег их печальный, увы, не нарушу.
Весна на носу, близок летний рассвет,
но сыплется снег на остывшую душу.
Энная годовщина диплома
За далью – даль, а контур резче...
Зима, февраль, снега метут,
а мне вдруг сон приснился вещий –
день встречи, юность, институт.
Совсем недавно это было –
рукой подать, да тридцать лет,
и память многое забыла,
и гаснет прежней жизни свет.
Идут на пенсию подруги,
у берегов стоим, у тех...
Прощайте, недруги и други,
прощай, мой грустный Политех.
Ты был при мне глухой и чахлый,
как наш навязанный нам строй,
чуть лучше школы архидряхлой,
но той же ягодой одной.
Ты не дал крылья нам для взлета,
и не дала их нам страна,
но было вам не до полета,
вы с нею – ягода одна.
Вот жизнь – сначала обещанье,
пока идет ее весна,
а после долгое прощанье
и с болью нервный путь до сна.
Так жизнь идет, другой не будет,
и всю ее хлебай до дна,
так по земле проходят люди,
я с ними – ягода одна.
Прощайте, все друзья былые
и спутники событий тех,
прощайте, добрые и злые,
прощай, мой грустный Политех.