Кем был для меня Ужегов Генрих Николаевич.
Очерк.
Ольга Новожилова
Я сидела за столом у окна и смотрела с высоты семнадцатого этажа на город, на стоящие в вечной пробке автомобили, украшавшие новую широкую трассу своими фарами – две полосы которой светились яркими неоновыми глазами, а две встречные – нарядными, красными; на суетящихся в предновогодней агонии, где то там, внизу, людей.
До встречи Нового года остаётся всего шесть часов. Много или мало, как знать... В уходящем году, как, впрочем, и во многих других, как в традиционном салате «Оливье», было множество разных ингредиентов намешано, что сама не могу разобраться в своих чувствах – то ли радостных, то ли грустных, от ускользающих, будто сквозь пальцы, последних часов уходящего года. В душе пустота, спокойствие и тишина... никуда не бегу, никуда не спешу. Странное для меня чувство.
Раздаётся, уже третий раз за этот день, телефонный звонок со знакомого номера: «Ну что, ты где? Едешь?»
«Линочка, дорогая моя, я ведь не обещала, не получается, не приеду я...» И начинаю снова объяснять, что из-за плотного рабочего графика не успела переобуть машину, в шиномантажках запись на неделю вперёд, что на летней резине ехать опасно и т.д....
Она всё понимает... соглашается... и вдруг на несколько секунд замолкает... я с тревогой вслушиваюсь в тишину, улавливая едва слышные всхлипывания: « Ужегов сказал – Вот увидишь, она приедет»
«Генрих Николаевич, Линочка, родные мои», сердце сжалось и начало постепенно ускорять свой ритм. Я уже практически не слышу, что мне говорят на том конце провода, что-то о том, что чувствуют себя одинокими в эту ночь; что мандарины купить забыли – а что за Новый Год без мандарин... и что-то ещё... Бросаю в дорожную сумку какие-то необходимые мелочи, извиняюсь, успокаиваю, кладу трубку и ... вызываю такси.
На автобус опоздала на 10 минут, благо, через час, по расписанию, обнаружила последний рейс, прибывающий на автовокзал Тихорецка в 23:36, и я понимаю, что у меня в запасе есть целый час, чтобы найти и купить мандарины!
Непреодолимое чувство внезапной радости почувствовала, когда в окне автобуса замелькали огни ночного города, автомобильные пробки резко рассосались, оставив редкий транспорт, спешивший довезти своих пассажиров к торжественному началу этой ночи. Гул автобуса успокаивал, с каждой минутой приближая меня к людям, которых хотелось обнять и своим присутствием согреть их сердца. Рядом, на пустующем кресле, восседала сумка, ждущая своего часа, с гостинцами, бутылкой шампанского и, конечно же, с мандаринами!
Мысли кружились лёгкой позёмкой, отдавая предпочтение не мечтам с воздушными замками, ни решениям очередных бытовых проблем, а воспоминаниям о дне встречи и знакомства с людьми, к которым сегодня летела на встречу, как на пожар...
Однажды, в моей жизни наступил момент, когда я снова начала писать стихи, спустя многие годы. У меня появилась острая необходимость общения с единомышленниками, которых в моём окружении на тот момент не было. И, так как в жизни « случайностей не бывает», встретив свою давнюю знакомую и разговорившись с ней, оказалось, что она живёт по соседству с Олей Немыкиной, которая впоследствии познакомила меня с Леночкой Ауловой. При их моральной поддержке я однажды оказалась на занятии ЛИТО «Родник», на тот момент проводимом в доме руководителя Ужегова Генриха Николаевича.
Чужой дом, незнакомые лица, стихи, которые мне придётся читать вслух, при всех... всё это меня приводило в смущение и замешательство... Но тут вышел ОН, человек, о котором я слышала, читала его стихи, мечтала с ним познакомиться. Генрих Николаевич Ужегов внимательно посмотрев на меня, ободряюще улыбнулся, сказал: «Читай!»
Далее, всё было, как во сне. И всё только начиналось – знакомства, дружба и тёплые отношения с пишущей и читающей братией. Праздники, конкурсы, фестивали... Но навсегда запомнила, как Генрих Николаевич сказал, что первый раз замечаний делать не будет и, что мы все учимся друг у друга. Он поверил в меня, и за это я ему благодарна.
В конце первого занятия у «Родниковцев» планировался банкет по поводу дня рождения одного из членов объединения. Все засуетились – кто сервировал стол, кто готовил нарезку, кто резал хлеб... Лина Михайловна, жена Генриха Николаевича, кинула клич: «Кто разделает селёдку?» Так как желающих не нашлось, я сказала, что с лёгкостью расправлюсь с ней. На самом деле так и произошло, но, когда Лина Михайловна увидела мои ногти, она, удивляясь, засмеялась: «Как ты с такими ногтями умудрилась разделаться с рыбой?!» Так началась наша дружба.
Мой папа погиб в автокатастрофе возрасте 39-ти лет, когда мне не было и 15-ти лет. Так случилось, что мне всю жизнь его не хватало. Генрих Николаевич и мой папа были одного года рождения, и так со временем произошло, что, общаясь с ним на разные темы – поэтические, семейные, бытовые и многие другие, я стала ловить себя на мысли, что вижу в нём своего папу. Они же с Линой, смеясь, в свою очередь говорили, что пора меня уже удочерять!
Мы с ними говорили на любую тему, советовались по любому поводу. Эти двое людей в короткий срок, всего за четыре года стали для меня дорогими и близкими людьми!
А сейчас я спешила, чтобы скрасить их Новогоднюю ночь!
За десять минут до боя курантов я ввалилась в комнату на втором этаже, с включенным телевизором, улыбающимися и совсем не удивлёнными хозяевами: «А я говорил, что приедет!» И тут я поняла, что ради таких моментов и стоит жить! Жить, ради любимых людей и наслаждаться общением с ними!
Итак, выступление Президента, бой курантов, звон хрустальных бокалов и грохот разноцветных фейерверков за окном – Новый 2022-й год наступил!
Пообщавшись и немного посмотрев праздничный концерт, решили, что пора и на отдых – Генрих Николаевич был слаб последние два года, после перенесённого COVIDa. Лина – жена, подруга, единомышленник, казалось, неустанно несёт, как сама, смеясь говорила, вахту у «Мартена» – старенькой газовой плиты, стала для него Ангелом-хранителем, продлевающим жизнь этому замечательному человеку, ежечасно, ежеминутно, ежесекундно...
По своим хозяйским делам, она вышла из комнаты, и мы ещё немного поговорили с моим Учителем о каких-то насущных рабочих моментах, он мне сказал, чтоб я начинала работать над книгой, и из своих восьми сборников стихов издала «Избранное» Сделав из своего бокала несколько глотков игристого шампанского, совершенно неожиданно, как гром среди ясного неба, произнёс страшную, рвущую моё сердце на части, фразу: «Вот и встретил я свой последний Новый год...»
После секундного шока, я начала выговаривать, что нельзя шутить такими вещами и кликать беду, напоминать, что при каждой встрече и каждом мероприятии, мы все желали ему только здоровья, и я, как мантру, всегда повторяла: «Вы только живите, живите долго, для всех нас! Вы так нужны нашему «Роднику»!
Генрих Николаевич, посмотрел на меня своим умным, пронзительным взглядом, махнул рукой и удалился спать.
Время летит стремительно. Пролетели Новогодние праздники, прожурчал ручьями долгожданный март, отгорело жаркое Кубанское лето, наступила ранняя осень. Живя в Краснодаре и работая ежедневно в детском саду, возможности часто приезжать в Тихорецк у меня, конечно же, не было, хотя я и старалась посещать занятия нашего ЛИТО хотя бы один раз в месяц: Прочесть свои стихи, послушать друзей по перу, встретиться с нашим Наставником и услышать его мнение и замечания, который всегда неизменно говорил: «Мы друг у друга учимся. Я тоже учусь»!
И вот, в начале сентября, приехав на занятие «Родника», а приезжала я в дом к своему гостеприимному руководителю и его жены всегда с ночёвкой, мы вели активную подготовку к празднованию в честь дня рождения нашего любимого Учителя, который состоится через месяц, 7-го сентября.
На занятии Генрих Николаевич тоже читал свои стихи, был в настроении и чувствовал себя бодренько. Прощавшись, уезжая домой, в Краснодар, сказала, что приеду теперь через месяц, на его день рождения и, о,Боже, что же он мне на это ответил... «Приедешь на похороны...»
Прошёл почти месяц.
Через три дня я поеду в Тихорецк на день рождение к человеку, который называл меня внебрачной дочкой. Собираюсь.
Раннее сообщение в чат группы «Родник» от Лины: «А Гены уже нет...»
«Что это? Что?!..»
Да, я знала, что он ослаб после болезни. Да, я знала, что у него больное сердце. Да, я знала, что далеко не молод... Но, разве можно быть к ЭТОМУ готовой? Земля уходит из-под ног, слёзы душат, сердце ноет от безвозвратной потери. Ушёл родной человек.
Он не дожил до своего дня рождения три дня. Он знал. Он чувствовал...
Кем был ОН для меня? Учителем? Другом? Отцом?
ОН был для меня человеком, изменившим всю мою дальнейшую жизнь.