В.К.
Авдей вставал и долго мёл избу. Авдей скрипел застуженным суставом. И добрыми морщинами на лбу
он шевелил и выглядел усталым. Был домовым старательный Авдей, ему хватало крошек на клеёнке,
он сторонился кошек и людей, но как же ждал хозяина избёнки!
За пару лет он так и не привык в хозяйстве быть единственным мужчиной. Вон по посуде мышки прыг да шмыг. Авдей сопел, в мышей швырял костык, из чашек выгребал помёт мышиный. Он брёл к часам и маятник толкал, тот, как всегда, спешил качнуться влево. И мотылька, упавшего в стакан, Авдей будил, погладив по бокам, и выпускал в замызганное небо. Топил печурку, грелся, брал фонарь и выходил из хаты в ночь глухую.
По ком зажёг кадило пономарь,
Авдей не знал, не слышал весть плохую.
И ковылял от дома домовой, и нёс пятно, дрожащее, как свечка, чтоб никакой дорожкою кривой не сбил лукавый леший человечка. Фонарь светил (скрипело — хрусть — бедро, кричала до зари лесная птица), чтоб старому хозяину Петро в пути домой в ночи не заблудиться...