2-3-26б
Напоминал он постоянно
О мачехе, «мамзель» Бурьен:
— К концу годков мне будет ладно
Добавить к жизни перемен.
Ну, отчего мне не жениться?
Княгиня вновь войдёт в наш дом,
И жизнь моя ещё теплится,
Добавлю к ней я свой Содом.
В последнее обычно время,
К недоумению княжны,
В отце заметны перемены,
Бурьен приблизить до поры.
Княжна в письме ответом брату,
Подробно отписала гнев,
Он жить уже не может «в ла;ду»,
Он постоянно злой, как лев.
В княжне с годами утешеньем,
А в жизни радостию всей —
Племянника лишь воспитанье
И осталось только ей.
Добавить можно к ним Андрея,
И веру в бога, как закон,
Но — остальное и сильнее —
Людей всех божьих, их притон.
Юродивые, странники,
Калек так много среди них,
И угощенья — чай да пряники,
В тепле всегда поила их.
Её пугала, удивляла
Вся близорукость всех людей,
Вся масса их всегда желала,
Найти здесь счастье жизни всей.
Все люди ищут наслаждений,
Богатств и счастья на земле,
Для цели этой достиженья,
Друг другу зло куют в душе.
Андрей, мой брат, возьмём к примеру,
Был счастлив, потерял жену,
В другой — нашёл он счастье, веру,
Отец препятствует ему.
Ему желает он другую,
С богатством, знатную, иную,
Вокруг женитьбы — грозный спор,
Любить велит из них любую,
И ставит сыну в том укор.
Они страдают, портят душу
Своих для достиженья благ,
А жизнь швыряет всех нас в лужу,
И портит жизненный очаг.
Отпущен срок — одно мгновенье,
И в нём нам счастие найти;
А эти странники терпеньем,
И средств для жизни неименьем,
Мгновение нашли в пути.
Молясь за всех, и «левых, правых»,
Не доставляя всем вреда,
В ущерб понятиям всем здравым,
Родные побросав места;
Всегда в обношенных одеждах,
Имея неприглядный вид,
Почти в потерянных надеждах,
Душа, однако, в них бурлит».
Порой самой княжне Марии,
Оглядываясь на судьбу,
Влетала в ум ей эйфория,
Она же и ведёт борьбу;
Втихую и без возражений,
Но, как ни странно, и с отцом,
В чреде ненужных оскорблений,
И всё о том же, об одном.
Она — какая-то тупая,
Не у;далась она красой,
Её всё время он, ругая,
Лишь нищих тянет за собой.
Он жизнь духовную ей портит,
Нет веры в бога у него,
Собой пророка будто корчит,
Лишая веры в САМОГО.
Она жила несчастной духом,
Лишённая всех чувств своих,
И, как назойливая муха,
Мужчин любила обои;х.
Она не находила счастья,
Живя с отцом в одной семье,
И вдруг — ещё одно ненастье,
Всё в той же тягостной среде.
Сей мир покинула невестка,
Племянника ей подарив,
И, как опять же, ей в отместку
Любовью брат себя пленил.
Она ж, избитая судьбою,
(Лишённый женственности вид),
И даже жертвуя собою,
Отда;лась богу от обид.
В один из тяжких сих моментов,
Случайной ссоры с стариком,
Хватило всяких сантиментов,
Покинуть ненавистный дом.
Примером ей перед глазами
Служила странница Фекла,
Та боле тридцатью годами
Шагает по стране одна.
Её особенно любила
Давно Болконская, княжна,
Всегда её боготворила,
За то, что вдруг она решила,
По свету странствовать сама.
Что в том нашла своё и счастье,
Мир не без добрых есть людей,
В судьбе всегда примут участье,
Тому помогут, кто бедней.
Её раздумье длилось долго,
Но одеяньем запаслась,
Как знак исполненного долга,
Она идеей сей зажглась.
Но, каждый раз увидя брата,
И даже страшного отца,
Любовью к Коко вся объята,
Решенье спа;ло до конца.
Она слабела в намеренье,
Своих стесняясь даже слёз,
Любовь к семье и лишь терпенье
Её спасло от глупых грёз.