Сопровождалось болью наивное признание,
ненужная надежда, что мы не одиноки.
И заключение странное о том, что благородны,
когда в действительности,
мы убоги.
Когда тщеславны, горделивы,
или трусливы и безмолвны.
Мы, это крайности, пороки,
как добродушны, так жестоки.
Мы воды, струи водопада,
шуты на сцене и с моноклем
аристократия с трущобы,
наборы масок, заголовки,
где в тексте нету содержания.
Мы жертвы вечного изгнания,
бредем путями,
где нет дороги.