Р е к а
В хрустальном панцире река,как вена, скованная тромбом,
всё так же яра и легка в своих подлёдных катакомбах.
Пускай покрытье тяжело, и от мороза ломит зубы,
но ей как будто бы тепло под снежной ежегодной шубой.
Хотя обычно толстый лёд, железно умертвляя воду,
перекрывает кислород в ней обитавшему народу.
И под безгласный общий вой, который вряд ли кто услышит,
рыбёшка бьётся головой в непробиваемую крышу.
И задыхаясь, и дрожа, несётся к прорубям и людям,
чтоб хоть немного подышать, а там, что будет, то и будет.
А там, над дырами реки, в надежде доброго улова,
сидят, как будды, рыбаки, фанаты удочек и клёва.
Плюя на время и мороз, на крах надежд, что может статься,
и на наличие угроз, что льдина может оторваться.
И вот на вброшенный крючок, живой наживкой начинённый,
попался первый судачок, глупыш на гибель обречённый.
И снова леска напряглась. Рыбак в азарте хлещет водку.
Два окунька, сазан, карась… Готов, хозяйка, сковородку!
С дарами щедрыми реки домой уходят рыбаки,
вальяжно и неторопливо.
И кто-то громко прихвастнёт. А кто-то горестно вздохнёт,
не поддалась ему река, не подфартила.
Ну а мороз всё крепче жмёт, затягивая ряд промоин.
И заново зеркален лёд, и ток воды под ним спокоен.
Огни затеплились в домах. Всё тяжелей и гуще воздух.
И Млечный Путь – небесный шлях –
туманно вытянулся в звёздах.
Часы отмеривают счёт.
Ночь медленно сползает в млечность.
А Время, как река, течёт
в забвение и бесконечность.