Я бывал малодушным, бывал простодушным,
Был испуган порой, облапошен не раз,
Но мечтал я о доме с одной раскладушкой,
И о друге, что в смерти меня не предаст,
Не пойдёт потакать дифирамбам посмертным,
Скажет просто и ясно, кем был я в миру,
Словно след по недавно прошедшему снегу
Пропечатает, к небу бредя поутру.
И не так, чтоб не быть ни задоринке звонкой,
Ни глухому провалу на снежном пути.
Расскажи им всю правду газетной колонкой,
А в муаровый креп позабудь обвести.
Расскажи им, мой друг, мои вирши итожа,
Как я выцвел душой, помудрел, полинял,
На широкое, пыльное, душное ложе
Раскладушку счастливейших дней променял.
И ещё им скажи, кто надумает помнить
Обо мне, будто был я взаправду поэт:
Был прижизненно Музой он признан и понят,
А в реестрике признанных — гениев нет.
Лишь непонятый ранее — станет великим,
Пусть недолгим калифом на час или два.
Он ушёл по нужде, как природа велит нам.
Не ходи же за ним, плутовская молва.
Вся-то память о нём — с огурцами кадушка,
Не ищи обелиск на высокой тропе.
Это будет поистине великодушным
Обо мне, малодушном порой и т.п.