Художник Александр Костецкий
"Две женщины в золотых одеждах" 1997г.
Мысль стучится, ищет выход...
Проходимость стопроцентна.
Как священник тянет лихо
смысл старушечьий-процентный.
Как надбавка "Достоевский"
стопроцентно одинока,
чтоб добавить вам из пенсий
долгожительство Пророка.
Или Дьявола приказы
мы, скорее, выполняем?
Хлеб жуём, а после язва
и мучения без края.
Лучше всех — геройской смертью —
сам приказ себе "от бога".
Воля есть. И воли эти
по регламенту, и строго!
Лучше пасть геройской смертью.
/Утомляемость — велика./
Наступает миг, и "эти"
жгут желанья в поле диком.
Как священник служит Мессу,
всех "слоёв" иногородних
собирая под завесу
от дождей "царей исподних".
Как в душе-опочивальне,
про себя всё зная с детства,
баб готовят повивальных
для рождений близ соседства
с гениями! Толк великий.
Горы камня в спину бросят...
Он, застывший, многоликий,
в мир мечты свои привносит.
Всё бело сегодня в мире.
Отпуститель всех греховных,
надо мной как над Памиром,
уголков где нет укромных,-
всё открыто, Света просит.
Как ладонь над головою
Ветер Северный уносит
вдаль, где празднуют Героя.
Ночью вечная монашка
небосвод кружит как главы
тех церквей, где ждёт отмашка
всех монашеств, кто неправый.
Облачением на плечи
из легчайших шёлков тканей
снег ложится в Добрый вечер,
заметая тропы ланей.
Сад молчит тысячелистый,
благочестием страдая.
Мир любви евангелистой
поцелуями не тает.
Как седой Ересиарх из
амальгам глубин великих,
стал несозданным монархом
иль монахиней "из диких".
Царь зверей грохочет дверью,
окна в мир не зарывая,
Столп железных руд — в потери
как алмазы собирая,
он идёт на Белом фоне,
КВАДРАТурой Чёрной бредя.
Перевёрнут Треугольник,
и второй над ним соседит.*
Изумруд глазами зырит,
как шагает Он причастно.
Из несозданного вырвет
то, что будет безучастно.
Если нету Пониманья
для проживших понедельно.
"Доживём до..." осознанья
Света, что для Тьмы — подельник.
Нету больше преступленья,
чем природа в равновесье.
Только Шаг телодвиженья
месит грязь, и снеги месит.
Только ль месть даёт нам Право
убивать, мир сокращая
до обслуги. Зрит держава,
"вещь в себе" обозревая.
Вот стоит туркмен, монгол и
египтянин, жмут мне руку.
Был, где Стены плачут, ранен.
Рана — средство, что от скуки.
Раз подвергнут, подвергайся!
Раз колеблем, не шатайся!
Твёрже камня стань намедни.
Изумрудный глаз и медный
Пояс жизни непорочной.
Трещин в камне столько много,
что любой, душой непрочный,
сам сломается до срока.
Для острога — прочность Духа,
а для Тьмы мы — канделябры.
Фонари — столбов проруха.
Океанской бури жабры.
Сею многие народы
и кровей объединённых
устремительные своды
вверх, к вершинам обрамлённым.
Там, в заоблачных пустотах,
нет следа от Пустоты. И
там заполненные всходы
Будущего! Я ли, ты ли...
Кто-то точно доберётся,
если мир не сядет в пропасть.
Грибом атомным зовётся
эта сломанная лопасть
Колеса. Изобретенье!
Но искусство не поможет
в сфере высшего кипенья
лавы. Львиный рык стал строже.
А Дракон сильнее гнева,
Трёхголовый, жрущий девок.
Ветхий гроб для всех — припевом,
вот где "радость" пелерины
из туманных обязательств,
что морочили нам главы.
Верят только "из сиятельств",
Здесь и Там довольных Правом.
Мир "с лицом из терракоты"
заповедан и грохочет,
строясь в радостные роты
и отряды, кто захочет.
Кто как сможет иль не сможет.
Всадников восточных парий,
это Он, как спектр державы:
красный, жёлтый, чернокожий...
Или бледный как диванный
гений не "из продотряда".
Это Свет, народный самый,
без приказа и догляда.
По велению души он,
знаний понабрался, силы.
Прометеем раскрошило
на лучи Огонь! Атиллы
все идут победоносно!
Сносно, если не отчаян.
Только Тьма на перекосе,
перепутье, где нечаян
Свет судьбы благополучной,
если есть такие в мире.
Сей товар, мой друг, поштучный.
Он лишь в Творчестве и Лире!
Как же он священнослужит,
уповая на Авось, и
только с теми близко дружит,
кто не держится авоськи.
Продырявленные сети
вертит битое пространство.
Батогами сыты дети,
взрывами сбивают чванство.
Всё По Воле иль безволью.
Отпуститель всех грехастых.
Раны осыпаем солью.
Соль Земли — коней вихрастых
зазвенела болью славной.
Здесь Иное шествий равных,
чающих чужие раны
как свои. В чужие страны,
где грядёт в ковчеге ночи
старый Ной, судьбу пророча.
И в разливе лучезарных
риз как поездом товарным
переедут, скрестят шпаги
всех религий одичалых,
раздирающих народы
на приливы и причалы.
Рассекут узлы земные
как секирами зарницы.
Ветры Северные в Ниццы
грянут обезвредить лица.
Заскребутся тени в плети,
суетясь в толпе Ютуба.
И повесится в прихожей
Царь зверей бегущих — шуба.
Сброшу в пол, останусь в дымке
средь туманных Альбионов,
и с туманом на заимке
Белых зал и Белых фонов.
3 декабря 2023 года