Эту историю мне рассказал мой дед. Вернее,он был сожителем моей двоюродной бабушки. По крови он мне никем не приходился, но звал я его всё равно дедом. Это были далёкие 90-е.Я тогда был школьником младших классов, а он пожилой человек за 70, прошедший Великую Отечественную войну и Колымские прииски в качестве вольнонаёмного работяги. Среди прочих его медалей я запомнил медаль За Отвагу. В общем, человек, повидавший многое. Наверное,поэтому историю он рассказывал без особых эмоций, а иногда с улыбкой. Я слушал внимательно, порой не всё понимая. Прошло почти 30 лет, а я её помню почти наизусть.
От первого лица:
Это было незадолго до войны. Оказался я на Колыме в качестве вольнонаёмного работяги на приисках по добыче драгоценных металлов. Бригада, состоявшая из25-30 человек постоянно менялась. Кто-то уезжал, кто-то приезжал. Мы жили в соседнем бараке по ту сторону колючей проволоки от заключённых ГУЛАГа. Условия, порой, были невыносимыми даже для нас, не говоря уже об арестантах. Мороз иногда опускался до -50*С. Одежда не спасала от погодных условий Колымы. И , глядя на заключённых становилось ещё холоднее. Рваные бушлаты, сапоги, подошва которых подвязывалась верёвкой, штаны, насквозь продуваемые холодным ветром, шапка или попросту тряпка намотана на голову, как чалма, и не у каждого рукавицы. Работали мы с ними на соседних участках, и я был невольным слушателем и свидетелем обстановки в лагере. Иногда, во время перекура доводилось пообщаться с заключёнными на расстоянии. Среди них оказались люди из разной социальной прослойки: от обычного хулигана до интеллигента (преподавателей, учёных, мед.работников). Тема для разговора у них была одна: еда и одежда. А что мы могли им дать? Да,ничего, потому что самим хлеба едва хватало. И зарплата, явно не соответствовала труду в нечеловеческих условиях.
Особую нишу среди них занимали зеки - воры или, как ещё их называли - блатари и урки. Их было легко отличить от "политика" по 58-й или убийцы. Они никогда не работали.Воровской закон запрещал вору работать. Одежда у них была не хуже, чем у надзирателей, с которыми блатари имели тесный контакт, и нередко выполняли их функцию надзора над остальными заключёнными. Смерть в лагерях было явлением каждодневным, иногда по несколько человек. Холод, голод, болезни и побои выполняли функцию естественного отбора в природе. Хоронили там же с колышками под номером такой-то. Но это было ничто, по сравнению с тем, что творили урки. Они не чурались снимать золотые коронки с живых или мёртвых. Украсть последний кусок хлеба было для них обычным делом. Иногда воровство сменялось открытым грабежом. Блатарю ничего не стоило убить заключённого за отказ от работы или по иной причине. Всё это сходило им с рук, дабы в лагере они следили за порядком. В мире нет человека, который хоть раз в жизни своей не украл, но это не определяет его как вора. Такое клеймо может получить только идейный, воспитанный с детства на воровской идеологии юноша. Обычно, это выходцы из семей потомственных воров, где с детства ребёнок знает, что честного слова не существует, где обман в порядке вещей, и, что вор всегда прав. Обокрасть, обмануть или убить с целью обогащения - всегда легче, чем работать. Для этого нужен не только ум, а умение оставаться человеком.А вор - это не человек, это паразит, болезнь, которую лучше не лечить, а убивать на корню. Нужно пресекать любые попытки пропаганды воровской идеологии вместе с её блатным лексиконом. Во все времена это была, есть и будет одной из самых главных проблем общества. Всё это наблюдалось и было услышано в ходе совместных работ на забоях приисков от заключённых,которые не могли ответить тем же блатным в силу своей человечности.
Однажды на работу не вышло много заключённых. Лица многих уже были знакомы к тому времени. Это были заключённые из числа блатарей. Позже выяснилось, что метрах в двухстах от нас роют траншею, по слухам примерно 2 метра в глубину, 4 метра в ширину и 10 метров в длину. Кому она понадобилась никто не знал. На тот момент сменился начальник лагеря и ещё несколько надзирателей. Слухи ходили о каком-то Гаранине. Никто его не видел, но все заочно боялись. Оказалось, что он вообще к этому лагерю не имеет отношения.
Урки отсутствовали несколько дней. "Новая метла по-новому метёт". Со сменой начальства в лагере изменились и порядки. Блатари хотели показать себя перед новым начальством, запросив выходной среди недели, так же выдать им сух.поёк и новые валенки. Иначе поднимут бунт, и работать у них будут надзиратели. Надзиратели несколько дней лично следили за работой заключённых и выполнением их плана. Вскоре пошли слухи, что блатарям выдали ломы и лопаты и под дулом винтовки заставили копать эту траншею. В это было трудно поверить, но факты говорили об обратном.
Через неделю мы, как обычно, утром вышли на работу, но заключённых не было. Это было очень странно, потому что не был выходной день, и мороз был не ниже-40*С. На следующее утро заключённые рассказали, что они целый день закапывали траншею, в которой лежало около 30 человек - это были урки. А вместе с ними они похоронили воровскую идеологию в лагере.