Шел по косой и падал пухом
Холодный, влажный, но живой,
снег, раздававшийся над ухом
неслышным шепотом «я твой».
Стекали тучи с небосклона.
Бесстыдство темное тая,
метель свивалась, и влюбленно
к ногам бросалась: «я твоя».
Я знал, как под следами киснет
пороши девственная гладь,
и тяжестью нечистой виснет
затягивая на полать.
Но сколько б не блудила лживо
любви расчетливая суть,
умершее в ней было живо,
и стыд молил: не обессудь.