Спасибо Nokia, спасибо
за то, что был, звонил, молчал,
скучал и лишних — либо-либо —
дилемм под нос мне не всучал.
Ты послужил бы мне ещё, но ты
ступил за скорбную черту.
Ступил. И вот, стирая чёботы,
лишь о тебе я память чту.
Ты умер, Nokia. Избавлю
и я тебя от самого
себя и марфы той, что в бабу
переобулась — и долой
рванула сдуру по абсциссе.
А я к оси, блин, ординат
прижат, и не могу на цитре
играть, чтоб выявить талант
в самом себе и нараспашку
такой, что он легко заткнёт
за пояс Эмпайр-Пикчу-Мачу
и прочий эйфелевый сброд,
несильно эльфовый и левый,
но сильно ветреный и — сброд.
Она дала мне норд и ост,
и вест, и зюйд… все тридцать — лесом —
два румба. Я ж — совет ей в рост:
забыть меня к собачьим бесам.
И вот с тех пор она мне долг
мой отдаёт, процент же с долга…
С него на этом свете толк
не выйдет, нужен тот лишь только.
Ты умер, Nokia, и вон
с тобою вместе умер тут же
её болтливый телефон,
живущий нынче где-то вчуже.