В тайге хозяйничал Топтыгин,
любитель ягод, мёда, рыбин...
Зверьё на Мишу не роптало
и никогда не бунтовало!
Зимой спокойно, без тревоги
Потапыч спал в своей берлоге.
Но как-то он весной проснулся,
от звонких капель увернулся,
оставив зимнюю лежанку,
на солнце вылез, на полянку.
Остолбенел, глазам не веря:
невиданные прежде звери
незваные в тайгу явились,
на лес глазели и дивились.
"Зачем пришли?" - спросил хозяин.
Авторитет непререкаем
у косолапого в Сибири,
в таёжном и зверином мире.
Родня неблизкая Тигрице -
Пантера - тут же объясниться
решила:" Мы пришли не в гости
и не с войной, чураться бросьте!
В беде мы, просим здесь приюта.
Хоть жить, по слухам, тут не круто.
На ПМЖ хотим проситься,
на новом месте поселиться.
Большой ведь лес! И воздух свежий!
И не написано: "Медвежий"
Вскипел Медведь, желвак катает:
" У нас своих зверей хватает!
Хоть нет тут вывески "Медвежий",
Ежу понятно: всяк приезжий
не может где попало строить
свой дом и местных беспокоить"!
Но всё же пожалел приблудных
из-за скитаний многотрудных.
И разрешил пожить немного
в своём лесу - ведь места много!
Но те, счастливые безмерно,
привыкли к наглости, наверно.
Лев вдруг вскричал:" Для нас, не тучных,
места нужны на землях лучших!"
Такая наглость и спесивость
повергли в шок, но про терпимость,
про толерантность, свирипея,
рычал гривастый, багровея.
Гудели звери, будто пчёлы:
делили дружно новосёлы
тайгу, забыв про справедливость
и про оказанную милость!
Взывать к их совести? Нет смысла!
Её в них нет, а может, скисла!
Потапыч, видя их проделки
и варварские переделки,
принял медвежью стойку гордо
и заревел, подняв вверх морду:
"Так что ж, выходит-то на деле?
Занять мой лес вы захотели?
Катитесь-ка назад отсюда!
От чужаков одно лишь худо!"
Мораль:
Когда свинья за стол вдруг сядет,
то ждите: рылом всё обгадит!
Не стол как будто, а корыто.
А то и выложит копыта!
Ведь ей и море по колени.
Себя лишь чтит, другой - по фене!