Вкушая листик базилика,
Ища под пальмами прохладу,
Орфей воскликнул: - Эвридика,
Я посвящу тебе балладу!
Я воспою твой дивный нрав
И красоту в лучах рассвета,
На помощь всех богов призвав,
Чтоб лучшей стала песня эта.
- Послушай, милый мой Орфей,
Ты хоть певец, и всё такое,
Но так открыто не борзей,
Оставь богов своих в покое.
К тому же, знаешь, дорогой,
С тобой я крайне несогласна,
Что только с утренней зарей
Бываю, как она, прекрасна.
Но слов последних Эвридики
Не слышал ветреный Орфей,
Поддернув полы у туники,
Расположившись меж камней,
Тот час же начал с пылу с жару,
Пока идея горяча,
Терроризировать кифару,
Под нос негромко бормоча.
Потом вдруг головой затряс
И, распрямившись в полный рост,
Пустившись в сумасшедший пляс,
Случайно встал змее на хвост,
А та, извившись, как омега,
В несущих гибель два кольца,
Вцепилась в ногу человека,
Карая ядом наглеца.
Орфей от боли вскрикнув дико,
В смертельный провалился мрак,
Увидев это, Эвридика
В сердцах сказала: "Вот дурак!"
Но, как положено любимой,
Слезами залилась навзрыд,
Да так, что тенью еле зримой
Явился мрачный бог Аид.
- А, ну-ка, прекрати реветь!
Довольно двух соленых луж!
Я даже рад, что больше петь
Не будет твой хвастливый муж, -
Сказал владыка царства мук
Загробным голосом сурово:
- За телом завтра вышлю слуг,
За сим прощаюсь, будь здорова!
Минуло 40 дней едва,
Как траур соблюдя послушно,
Решила юная вдова,
Что без Орфея как-то скучно.
Налив вина в большую тару,
Зажарив тушку минипига
Закинув за спину кифару,
Пошла к Аиду Эвридика.
Стоит у входа в мир загробный,
Устав от долгого пути,
И слышит тихий шепот злобный:
- Чего приперлась? Прочь иди!
Забилось сердце чуть сильней,
Чем дерзкий грек ломился в Трою,
Она прорвала строй теней,
Крича: - Сейчас я тут устрою
Такой эпический бедлам
И неипический скандал,
Что сострадать примчатся к вам
Сизиф и друг его Тантал.
А коли не сыщу к Орфею
Дорогу среди скал истертых,
То всю себя не пожалею,
Чтоб сделать вас мертвее мертвых!
- Зачем буянишь, Эвридика? -
Возник пред фурией Аид.
- Ты вот туда вон посмотри-ка,
Не твой ли суженый сидит?
Она, остывши сей же миг,
Напялив на лицо улыбку,
Глядит: и впрямь её мужик
В подземной речке ловит рыбку.
А рядом мрачный тип Харон
С заправским видом алкаша,
Разлив по стопкам самогон,
Закуску режет, не спеша.
- Я, значит, там горюю дико,
А ты тут пьянствуешь с хмырями?..
- Скажи на милость, Эвридика,
Какими здесь, у нас, судьбами?
Пришла забрать тебя назад,
Чтоб ты, как прежде, пел о том,
Как созревает виноград,
Как плещет речка под мостом,
Как ветер гонит паруса
Навстречу берегу родному,
Как на траве блестит роса...
И, кстати, дел полно по дому.
- Тут всё зависит от Аида,
А он неделю сам не свой:
Граница на замок закрыта,
И хрен отпросишься домой.
- А в чем причина?
- От Харона
Я слышал, если он не врет,
Супруга, то бишь Персефона,
В Тартаре начала ремонт.
Пока что копошится в кухне
И заказала новый трон,
Супруг боится, что все рухнет,
Но и не лезет на рожон.
- А что судачить поперек? -
Возник Аид, кряхтя в кулак.
- Я в царстве мертвых хоть и бог,
Но сам себе, отнюдь, не враг.
- А что вы скажете, владыка,
Коль заберу у вас Орфея? -
Спросила дерзко Эвридика,
Всего лишь чуточку краснея.
Взглянув на женщину в упор,
Аид ответил, тря щеку:
- Не против я, но уговор,
Что отпустить его смогу,
Когда сумеешь ты в пути
Ни разу не смыкая глаз,
От мужа взгляд не отвести,
Сколь не велик бы был соблазн.
Сказал и сразу же исчез,
Как лик луны меж горных круч,
Как будто времени в обрез,
И к вечности потерян ключ.
Послав вперед себя Орфея,
Пошла поодаль Эвридика,
На спину милого глазея,
В предчувствии глазного тика.
Вдруг веки стали тяжелее,
И жутко захотелось спать,
Но силы воли не жалея,
Она продолжила шагать,
Буравя суженного взглядом,
Карабкаясь за ним на склоны,
А по дороге сплошь и рядом
Стояли парни-Аполлоны.
Её тянуло рассмотреть
Мужские статные тела,
Но вновь искус преодолеть
Она и в этот раз смогла.
И вот он дом родной в долине,
Орфей из царства тьмы спасен,
Но если вновь жену покинет,
То с глаз долой - из сердца вон!