достань, взгляд, ещё один глаз,
пусть подберёт оправу не фокусировать линзы,
молчание молчит,
я с ним,
это привычное явление,
а голову кренит крепко,
хрупкая челюсть массивно тишину двигает,
магнит тянет ворошить события…
и может это станет песней,
и может это станет ремеслом,
может темнота вскроет светлую память,
вывод появится сразу
и понимание намотает на зазор,
а в полных комнатах снова полно пустых людей,
они жрут,
они пьют,
они лезут друг к другу в постель,
в них нет любви,
они слои,
и затуманены их зрачки…
прозрачное небо не пропускает свет
прозрачней того, что есть,
за улыбкой Мадонны сплелась анаконда,
сжимает заживо мерки с кожи,
в этот ранний час не спит только ранний час,
самоубийцы бегают и ловят нас,
а мы убегаем в своих снах,
убегаем на ловца,
ранний час уверено подходит самоубийцам…
и пусть берегут объятия,
а кто в них попал, пусть вырываются,
пусть мне отдадут крыло ветра,
я заставлю ветер сову заметить,
небо пошло пятнами звёзд
собирать гневные просьбы,
а в служебных комнатах полных доносов,
решали судьбы живые отбросы,
и стало тихо,
словно ядерным слухом накрыло,
пришли локомотивы везти туда, где грузили,
машинисты сошли не в том месте,
для чего машинистами жили…
время, я не тороплю,
иногда пишу,
иногда не пишу,
но всё чаще крутится рядом сквозняк,
я не слышу,
оглушён отражением зеркал,
острые когти без лап сдирают с осины кору,
новые лица без тел на небо по ней поползут,
тяга курить треснула, пустила дымок,
и это не лишнее,
всего лишь запасное,
как желание выдавить шок,
узнать твист,
который услышит прилетевшая сова,
и не моё дело превратится в моё,
перо вскроет лист реанимируя.