Том 2
Часть 3
2-3-1
Вновь в Э;рфурте двух императоров встреча,
Большой вызвала в обществе весь интерес,
Ходили по свету всё новые речи,
Величье свиданья, как важный прогресс.
В девятом году близость двух властелинов,
Дошла до того, что когда Бонапарт,
(Их дружба похожа на дружбу павлинов),
Продолжил опять свой военный тот старт;
Он Австрии, как непокорной девице,
И в том же году объявил вновь войну,
А русский монарх не желал устыдиться,
На помощь послал ему корпус — врагу.
Как прежний союзник, он стал ненадёжен;
Тогда в высшем свете ходил такой слух,
Что брак меж сестрой Александра возможен,
И Наполеоном, так крикнул петух.
Но, кроме всех внешних в политике действий,
Внимание всех и большой интерес,
В стране проводились всегда при содействие,
Его, государя, законов процесс.
А жизнь в многогранном её проявленье
Текла, как всегда, но, ждала перемен,
Она не зависела от состоянья
Вражды или близости стран и измен.
Андрей уже прожил два года в деревне,
И новшества все, что хотел внедрить Пьер,
Меняющих весь в них порядок столь древний,
Внедрил у себя, как в округе пример.
Одно из имений душ триста размером,
Причислено к вольным крестьянским трудам,
Один был из первых в России примеров,
Судя по внедрению их, по годам.
В других — заменил он барщи;ну оброком,
«Учёная» бабка для рожениц есть,
Священник детей обучал «нужным толком»,
Таков князь Андрей, отдадим ему честь.
Жил попеременно, в своей он деревне,
То с сыном, сестрой, отцом в Лысых Горах,
Не ведая прежних военных всех терний,
И вечно нависший над ним прежний страх.
Усердно следил за событьями в мире,
Читал много книг, много знал из газет,
Его кругозор был значительно шире,
Чем многих столичных гостей этих лет.
Ещё князь Андрей занимался разбором
Критическим, наших последних «побед»,
С подробным несчастных кампаний обзором,
Для недопущения будущих бед.
И для изменения наших уставов,
Давно устаревших, из прошлых времён,
И с полным для пользы тактическим правом,
Тогда мы, возможно, и славу вернём.
Весной, всё того же, девятого года
Поехал в именья рязанские князь,
Чудесная выдалась в тот день погода,
Для опекунства имелась в том связь.
Весь солнцем объятый, сидел он в коляске,
Смотрел на растущий весенний весь мир,
Природа вокруг оживала, как в сказке,
Она просто пела, вся празднуя пир.
У самой дороги рос дуб в два обхвата,
Он в десять раз толще любой из берёз,
Со стройной берёзой он — «призрак разврата»,
Фигура его — всей природы курьёз.
Но он, как старейшина из всех деревьев,
Хранитель невиданной их красоты,
И ветки, и листья его словно перья,
Как хищная птица сошла с высоты.
Один не хотел подчиняться природе:
Не видеть ни солнца и с ним — ни весны,
Весна — любовь, счастье, так чтится в народе,
Всё те же нам снятся, как глупые сны.
Андрей много раз, проезжая по лесу,
Дивился на этот развесистый дуб,
«А прав, всё же, дуб, мне в том нет интереса,
Другие теперь пусть «ломают свой зуб».
И пусть на обман подаются при жизни,
А я знаю жизнь, от того я — кривой,
И я дольше всех жду своей долгой тризны,
Я жду улучшений и вот я — живой.
И новый ряд мыслей, опять безнадёжных,
Так грустно-приятных, возникли в душе,
Он жизнь вновь обдумал в пределах возможных
Путей её — дальше, как сделать лучше;.
Однако пришёл вновь к тому же итогу,
Что вновь начинать что-то, смысла уж нет,
Он должен дожить, благодарен быть богу,
Не делая зла, не виня в этом свет.