Я не видал игру Сантьяго Бернабеу,
зато читал письмо Ван-Гога брату Тео.
И на Дюймовочку не мог я насмотреться.
Вбежав на лёд, проскальзывал по детству.
Ни разу не был на вершине Арарата,
в Брюсселе не смотрел на "Смерть Марата".
Я одухотворял всё то, что вдохновляло,
а снег шил шапки, колпаки и одеяла.
Планеты отражались в черепной коробке.
И сколько ни живи - срок кажется коротким.
Меняли вид друзья - шуты и карьеристы.
Был лунный диск как люк колодезный ребристый.
В душе обрывки земляничного заката
над мальчиком, на мать глядящим виновато.
В киосках крылись лики с истиной бумажной.
Любая тварь желала стать счастливой, важной.
А между деревень столбы как единицы
и можно было покурить остановиться.