Жизнь в режиме нон-стоп позволила Серёже закрепиться в Москве, сделать карьеру, обрасти полезными связями и купить машину мечты. Собственным жильём в столице он до сих пор не обзавёлся лишь потому, что не определился с наиболее подходящим для себя вариантом. Личная жизнь складывалась по простой и отработанной схеме: он всегда получал то, что хотел, а потом его интерес сходил на нет. И так до следующего раза. Но своих бывших Серёга никогда не обижал, а при случае мог помочь деньгами.
Авария, в которую он попал год назад, возвращаясь с работы, оставила на его брови довольно заметный шрам и вызвала посттравматический шок. А тот, в свою очередь, спровоцировал эректильную дисфункцию. Сначала Серый не придал этому большого значения. «Слава Богу, жив остался и глаз на месте! А шрамы, говорят, только украшают мужчин». Но потом всё-таки осознал масштаб проблемы и занялся самолечением, перепробовав разные способы возвращения своей мужской силы. Эффекта ноль. Делать нечего — пришлось обратиться в частную клинику. Оказалось, что с сосудами и гормонами у него всё в порядке, да и сексолог дал надежду, что со временем всё восстановится. Но время шло, а улучшения не наблюдалось.
…Идея организовать встречу одноклассников спустя двадцать пять лет в формате острого треугольника Тоня/он/Маринка возникла спонтанно в тот момент, когда он столкнулся с Маринкой в магазине, и та его не узнала. Серёга вдруг испытал небывалый азарт и подумал: «А что? Чем чёрт не шутит? Доктор ведь рекомендовал мне сменить привычную схему, чтобы сформировался новый шаблон. Вот и попробуем…»
Вечер, проведённый в ресторане с Маринкой, её страстный поцелуй, испепеляющий взгляд терапевтического эффекта не имели.
Оставалась Тоня...Она же Тонечка, Антонина Николаевна, Тонька, Тонюха. Ещё та кайфоломщица!
***
Весна прошлого года.
— Здравствуй, Тонечка! Ты великолепна! — он произнёс свою дежурную фразу с несвойственной его голосу хрипотцой.
( “Чёрт побери! Что с голосом? Да ты, Серый, очкуешь!» )
— Привет, Серёжа! — от волнения и дрожи в коленях Тоня споткнулась о бордюр и чуть не упала, но он вовремя её поддержал.
(«Какая сногсшибательная женщина! Чуть удержал! Да вы, Антонина Николаевна, по-моему, тоже кипишуете! »)
— Спасибо! А ты изменился...
( «Да, я уже не тот! Но и ты совсем другая! Какая пышечка! Но такая трогательная...Так и хочется потрогать. А её запах! …Оба-на! Раньше пышки меня не заводили! Может быть, она — моя виагра?»)
— А где же Маринка? — удивилась Тоня, заглядывая в салон машины.
— У неё сильно разболелся зуб, и она помчалась к врачу. Позвонила, мол, очень сожалеет, что пропускает встречу, но зато подробно объяснила, как тебя найти.
(« Маринка уже сыграла свою роль, зачем она нам?»)
— Да, жаль, конечно. Треугольник распался…
( “ Он не распался, а вышел на «финишную прямую», моя дорогая, понимаешь?»)
— Слушай, а давай рванём к речке? Вспомним молодость, — выдал Серёжа заготовленную фразу.
— Я тоже люблю апрель, особенно такой, как в этом году, но, по-моему, гроза собирается, а с грозой у меня как-то с детства не заладилось.
(«Что, Тонь: и хочется, и колется, и мама не велит?»)
— Никакая гроза нам не страшна в такой машинке, — произнёс он, улыбаясь.
(«А вот если бы Хаммер у меня появился лет двадцать назад, то всё могло быть по-другому…»)
— Очень на это надеюсь. Но есть ощущение, что кто-то хочет лишить меня удовольствия в «Кубе».
( « Не бойся. Хватит тебе удовольствий…»)
— Зря ты так думаешь. Обещаю, что получишь не три, а все тридцать три удовольствия. А заодно и детство вспомним.
(« А заодно и должок вернёшь… с процентами…А может быть, и новый вклад сделаем. В моё здоровье…»)
— Всё, сдаюсь. Поехали. Тридцать три удовольствия в любом случае больше, чем удовольствие в «Кубе».
(« Молодец! Возьми с полки пирожок! Не зря с математикой у тебя, дорогая, всегда было отлично!»)
— Серёж! А зачем тебе такая машина? Ты что, штурмуешь бездорожье? Кстати, а чем ты занимаешься? Где работаешь? — поинтересовалась Тоня, устраиваясь на переднем сидении.
— Если сказать просто, то я разрабатываю программное обеспечение для мобильных телефонов. Чаще, конечно, по городу перемещаюсь, но ведь всякое бывает в жизни, правда? А Хаммер ценю за ощущения, которые он даёт. Это нельзя передать словами. Надеюсь, ты это тоже почувствуешь, — сказал Серый и весело ей подмигнул. — Итак, начинаем отсчёт удовольствиям…
— А ты серьёзно подготовился, — осмотревшись в салоне, сказала Тоня.
— Я подумал, что скатерть - самобранка нам не помешает, — заинтриговал Серёжа.
(« К сердцу некоторых женщин, Антонина Николаевна, путь лежит между прочим, тоже через желудок» ))
Они уже подъезжали к реке, когда в небе разразилась гроза во всём своём великолепии: с громом, молнией, ливнем и ветром. Он остановил машину.
— Ну, что ж, я думаю, что самое время проверить твою интуицию, а заодно переждать грозу, — загадочно заявил Серёжа.
— Да, отсюда даже очень интересно понаблюдать за стихией. А как будем проверять мою интуицию?
— Отгадай, что находится в сумке. Это привет из детства.
Она задумалась.
— Это то, что мы с тобой обожали в любую пору года.
— Мороженое?
— Ну конечно! Выбирай! — сказал Серёжа, открывая сумку, которая оказалась сумкой-холодильником.
Он заметил, что любимое лакомство, представленное в невероятном количестве и разнообразии, её впечатлило.
— Вот это да! Ты что, скупил всё, что было в магазине?
— Почти. А ты сможешь отыскать «наше» мороженое? — с вызовом спросил Серёжа, будто хотел проверить не только её память.
(« Чёрт! я до сих пор помню этот взгляд! Ты ТА-АК посмотрела на меня…А ведь я чисто машинально слизнул с твоей коленки мороженое. Без задней мысли. Но после твоего взгляда мыслишка-таки появилась …»)
Тоня взяла мороженое, развернула, откусила кусочек и закрыла глаза от удовольствия. Неожиданно зазвонил её мобильный, и Тоне пришлось быстро проглотить таявший во рту кусочек. Держа в одной руке мороженое, она другой рукой достала телефон из сумочки, но тот вдруг выскользнул и упал под сидение.
— Вот так: поспешишь — людей насмешишь, — сказала раздосадованная Тоня, пытаясь нащупать телефон. Наверно, ещё и на части развалился.
— О! Да у тебя раритетная модель и сам бог солнца выходит на связь, — усмехнулся Сергей, поднимая телефон и глядя на экран её старенького мобильника.
— В смысле? — не поняла Тоня.
— В смысле, тебя хочет услышать сам РА, — нарочито торжественно произнёс Серёжа, передавая трубку Тоне.
— О! это мой шеф. Я должна ответить. Обязательно. Извини, я постараюсь быстро.
— Ок, а я пока побалуюсь … плюшками. Шучу, виноградом, — сказал Сергей, ловко оторвал одну виноградинку от ветки и положил себе в рот.
— Добрый вечер, Роман Александрович!
Шеф что-то назидательно говорил в трубку.
— А я и руководствуюсь ей, — уверенно отвечала Тоня.
Через несколько секунд:
— Я не беременна, — выдала Тоня.
« А она та ещё штучка! — подумал он, не зная, о чём идёт речь.
— Да, было дело, — покаянно сказала Тоня. — Всё дело в том, что я на форму меньше обращаю внимание, чем на содержание.
Пауза.
— Но это же разные вещи: внешность и документы, Роман Александрович! Я всё поняла, Роман Александрович, — бодро сказала Тоня.
Шеф продолжил монолог, а Серёжа, заскучав, стал перебирать её волосы, слегка накручивая их на пальцы.
— Мне нравится, — растерянно сказала Тоня в трубку, но ему показалось, что эти слова были сказаны ему. Серёга в упор смотрел на неё, не отрывая взгляда, а потом, воспользовавшись её замешательством, вдруг привлёк Тоню к себе и тихонько поцеловал в краешек губ.
— Да, понимаю.
Пауза.
— Правда.
Тоня закончила разговор с шефом и выключила телефон.
— Серёж, подай мне виноград, что-то в горле пересохло, — попросила Тоня, возвращая телефон в сумочку.
Он внезапно наклонился к Тоне и втолкнул виноградинку своими губами ей в рот. Серый почувствовал, что она была не готова к такому повороту событий и от неожиданности вытолкнула ягоду, но он точным движением, будто забивая пенальти, вернул её обратно. Виноградина лопнула под напором языков, расплескав свой сладкий сок по их ртам и губам. Серёжа нежно облизал Тонины губы, нашёл своим языком её язык и …
Он вдруг почувствовал то, чего не чувствовал целый год. «Малыш, ты живой! — подумал Серый, мысленно обращаясь к «другу» и незаметно коснувшись его рукой, чтобы убедиться, что ощущения его не подводят, и он не выдаёт желаемое за действительное.
— Что это было?— спросила Тоня, отстраняясь от него и переводя дыхание.
— Французский поцелуй, по-моему. А что?
— А то, что ты воспользовался моим положением, вот что! — нарочито недовольным тоном заявила Тоня.
— Ты же сама умоляла меня о поцелуе, — ему явно импонировала эта перепалка.
— У меня, конечно, девичья память, но мольбы о поцелуе что-то я не припоминаю.
— Ну не знаю-не знаю. Твой умоляющий взгляд, когда ты разговаривала с шефом, я расшифровал именно так, — с улыбкой произнёс Серёжа.
— Дешифровальщик, ты, конечно, так себе, — иронично заявила Тоня, но целовальщик — один из лучших.
— Никогда не любил соревнования и сравнение с другими. Скажи просто: это было божественно.
(«Слава Богу! Мой малыш ожил!»)
— О! Так говорят мои мальчишки про мою фирменную пиццу. А у тебя есть дети? — непринуждённо поинтересовалась Антонина.
— Пока нет. Так сложилось. А у тебя муж имеется?
— У нас гостевой брак: каждый живёт на своей территории, но изредка мы заглядываем друг к другу в гости.
— И тебя это устраивает? — удивился Серёжа.
— А ты знаешь, в этом что-то есть. Особенно если учесть, что сначала он ушёл от меня. Навсегда ушёл. А потом случился наш квантовый скачок (как я его называю), который плавно перешёл в гостевой брак. Мне одной нелегко, конечно, справляться с мальчишками. Да и с финансовой стороны тоже очень напряжённо. Но зато романтика, ожидание встречи…
— Как он мог уйти от такой женщины?
— Да я сама довела его до кипения — вот он и испарился, — с грустной улыбкой сказала Тоня.
— А потом появился в виде конденсата? — попытался поддержать Тонину шутку Серёжа.
— Нет, это было похоже на грибной дождь.
— С радугой? — хитро прищурившись, спросил Тонин одноклассник.
— Какой радугой?
— Может быть, похожей на эту? — Серёжа взглядом показал на небо, открыл окно машины, и Тоня увидела двойную радугу.
— О! Это же настоящее чудо природы! — восторженно воскликнула Тоня и добавила, — Серёж, давай выйдем из машины.
— Пойдём, у меня есть зонт.
Дождь стихал. На небе кое-где появились голубые просветы, сквозь которые на землю проскальзывали солнечные лучи.
— Волшебно! — произнесла Тоня, и он почувствовал, что она дрожит.
Он стоял позади неё, одной рукой удерживая зонт, а другой, обнимая Тоню за плечо.
— А ты знаешь, есть такая примета, что если увидишь двойную радугу, то исполнится самое заветное желание. Так что загадывай, а я уже загадал, — сказал Серый и крепче к ней прижался. Тоня стояла, как зачарованная, любуясь радугой, похожей на двойной разноцветный воздушный мост, который перекинулся через реку.
— Какой чудесный аромат, — шёпотом произнёс Серёжа, жадно вдыхая её запах.
— Это озон. Так всегда пахнет после грозы, — ответила Тоня.
— Я про запах твоих волос, — уточнил одноклассник улыбнувшись и чувствуя, как его «малыш» вновь очнулся.
— О! А мне только что пришло на ум, — защебетала Тоня, будто не расслышав его слов, — что слово «радуга», наверно, произошло от имени бога солнца Ра и слова «дуга».
— А может быть, от слов «рай» и «дуга»? То есть что-то типа «дорога в рай», — предположил Серёжа и нежно поцеловал Тоню в шею.
— Пора. Пора возвращаться, — сказала она, с усилием высвобождаясь из сладостного плена.
— А мне кажется, что для тебя сейчас самое время вернуть мне долг. Ведь я четверть века этого жду.
— Какой долг? — удивлённо спросила Тоня, хотя по её глазам он понял, что она всё помнит.
— Ты мне должна поцелуй. Неужели забыла?
— Но поцелуй ведь сегодня состоялся. Французский, — напомнила ему Тоня.
— Это была пеня за просрочку, а сам долг остался.
Тоня повернулась и обняла его за шею, глядя прямо в глаза. Ей пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до его губ. Вдруг она на мгновение потеряла равновесие и, пытаясь устоять, крепко за него схватилась.
Он выпустил зонт из рук и, легко подняв Тоню, пристроил её на капот машины, не прекращая жадно целовать. Его рука вдруг молниеносно скользнула вниз по её спине, захватывая и покоряя terra incognita. Он наслаждался своим возбуждением…
— Серый, прекрати! — испуганно вскрикнула Тоня. — Не надо, прошу тебя.
— Надо, Тонечка, надо. Слишком долго я этого ждал, — ответил, продолжая её целовать.
— Мне же больно! Пусти!— выкрикнула Тоня, стараясь его оттолкнуть.
— Мне тоже было больно, — неожиданно холодно произнёс одноклассник, но объятия всё же ослабил. Она вдруг перестала сопротивляться и ответила на поцелуй, но тут же резко его оттолкнула.
Серый почувствовал, как «малыш» упал. Он застонал от разочарования.
— Больно?
— До свадьбы заживёт, — ответил, неожиданно смутившись, Серёжа, растирая свой шрам на брови.
— А ты меня напугал.
— Прости меня, Тонечка, сам не знаю, что на меня нашло.
— Да тут не просто «нашло». Тут на лицо предварительный сговор с Маринкой. Или я ошибаюсь?
— Почему сразу «сговор»? Просто попросил её мне подыграть. Но она обиделась почему-то. Даже не взяла от меня вино и конфеты.
— А ты не догадываешься?
— Я, конечно, понимаю, что она хотела с нами посидеть, вспомнить былое, но зачем так расстраиваться?
— Да, ничего-то ты, Серёжа, до сих пор не понимаешь в женщинах…
— А хочу понять только одну-единственную женщину, — глядя Тоне прямо в глаза и убирая с её лба мокрые от дождя волосы, ответил одноклассник.
( «Пока ты единственная, дорогая, на кого среагировал мой «малыш» после аварии.)
— Я хочу мороженое… — сказала Тоня.
— А вот это по-нашему! Всё, что не съешь, заберёшь с собой.
— А что я своим мальчишкам скажу?
— Скажешь, например, что акция в магазине была, или…придумай что-нибудь: ты же креативщица!
После паузы добавил:
— В следующий раз, если что, сразу не в глаз, а в бровь бей.
— В следующий раз? — по - настоящему удивилась Тоня.
— Я хотел бы повидать тебя ещё разок перед своим отъездом.
— Зачем?
(«Надо бы закрепить эффект, Антонина Николаевна!»)
— А это сюрприз.
— Ты меня пугаешь, Серёж. Может, хватит с меня сюрпризов?
— Обещаю, что сюрприз будет приятным. Да и должок теперь за мной остался, — подозрительно довольным тоном добавил одноклассник.
— Какой должок?
— А про тридцать три удовольствия забыла? Я хочу вернуть все долги! Я не буду, как ты, четверть века тянуть с этим…
( «Всё будет хорошо. Всё уже хорошо!»)