До жгущего озноба и дрожи
По поверхности кожи
Воздушная струя запела
Басом тёмного чёрного цвета,
Залила и пустые ложи,
И каждый кровяной сосуд
Замершего тела,
Ужасной тьмой и животворящей ночью
Роптала по кулисам, смычкам, клапанам:
Звуки летели, расходились рябью, капали
В блюдо вселенского озера.
Горели огни первозданные звёзд.
А впрочем,
КРИЧАТЬ
НА ТРИ ПИАНО
ЧТО ЕСТЬ МОЧИ,
Взрывать буквы в прочитанном,
Наверняка зная,
Что есть где-то там.
И не знать ничего.
Короткий вздох дыхалом -
На глубину,
Летать
Среди звёздных обломков,
Среди осколков планет,
Чьих-то взглядов и чьих-то вздохов
(Таких же троеточных,
Как облако в ясный день),
Непрочных хватаний,
Свирелей заочных,
Барахтающихся людей.
Каждый из них - Робинзон
В своей пронумерованной в ряду Вселенной,
Где засечка не может быть неверной
На стволе вечного Иггдрасиля.
А музыка?
Музыка течёт нетленной
Тка
нью
ко
см
ос
а
Без правил,
Но по своим правилам.