«Шаттл» не прилетел. Чёртов «Шаттл» снова не прилетел, а это значит… На самом деле Павел не знал что это значит, но надеялся что ничего страшного. Обычные заморочки Центра управления полётом. А что это значило лично для него?
За восемь месяцев он почти привык к одиночеству. Хотя вряд ли можно привыкнуть к тому, что ты один за тысячи километров от земли дрейфуешь в металлической капсуле в абсолютно безжизненном пространстве, как некогда полярники на льдине. Но полярники не оставались в одиночестве, они могли заниматься чем-то полезным в ожидании эвакуации, мерять шагами льдину, ловить рыбу, наблюдать за птицами, белыми медведями, пингвинами или бог знает, чем ещё. Даже напиться и дать друг другу по роже. Он же всего этого был лишён.
Проведённые в невесомости годы ещё аукнутся ему по возвращении. Да, он здесь уже чуть меньше трёх лет, но вначале он не был один. Орбитальная станция «Альбатрос» стала домом для нескольких десятков астронавтов разных стран, делавших здесь каждый свою работу. Тогда, только оказавшись тут, Станция показалась ему совсем небольшой, тесной для такого количества обитателей.
На «Альбатросе» царила рабочая суматоха; в научном отделе было не протолкнуться, как и на камбузе, не говоря об утреннем посещении санузла. Сходить в туалет и принять душ в то время, было настоящей проблемой. Сюда летели со всех концов планеты, ведь в определённый момент он стал единственной на Земле орбитальной станцией. Тут были мужчины и женщины разных цветов кожи, разрезов глаз, вероисповедания и понимания собственной роли, говоривших на разных языках. Но встроенная в шлем программа моментального перевода нивелировала это различие, заменяя матерные по её пониманию слова более приемлемыми.
Исход начался с ЧП, едва не погубивший МКС. Кто-то, не один день, прячась от всех сверлил бортовую обшивку аккумуляторной дрелью и, в конце концов, добился успеха. Произошла частичная разгерметизация грузового отсека, его тут же заблокировали и ник-то не пострадал, но руководство национальных космических центров приняло решение об отзыве иностранных астронавтов, якобы из-за угрозы их жизням.
Аварийный отсек демонтировали и отправили на Землю для изучения, где разобрав почти по винтикам, установили причину утечки. Вот только виновных найти уже было нельзя, а потому оставалось только догадываться, что стало причиной произошедшего – злонамеренность или пресловутый человеческий фактор. А потом началось СВО и спустя два года спецоперации, Павел Александрович Егорычев остался один. Центр управления всякий раз обещал поменять его или хотя бы доукомплектовать состав, ведь теперь помимо инженерной деятельности – своей основной специальности – он совмещал и все остальные. Был медиком, биологом, астронавигатором, капитаном и летописцем корабля.
«Альбатрос» построили четверть века назад совместными усилиями самых развитых стран, пионеров освоения космоса и по тем временам станция являлась прорывом в будущее, которое можно было увидеть тогда разве что в фантастических фильмах. Многие программы управлялись автоматически бортовым компьютером – такой себе гибрид голосового помощника на телефоне и функции «умный дом». В нулевых компьютер заменили искусственным интеллектом и имевшая свободный доступ в интернет система все эти годы продолжала своё «обучение без учителя», совершенствуя и преумножая знания.
Орбитальная станция представляла собой подобие сигары размером с футбольное поле. По краям были огромные резервуары для сбора конденсата атмосферной влаги и воды доставленной с Земли. Того и другого при экономном расходе должно хватить на долгое время. В середине шли двухуровневые жилые помещения, капитанская рубка, оранжерея, а ближе к краям машинное отделение и системы жизнеобеспечения. Дающие кислород и витамины растения плохо росли в невесомости и само их присутствие на корабле, было огромным прорывом и результатом кропотливого труда десятков учёных.
МКС по частям выводили на орбиту и там собирали, пристыковывая одну к другой. Это было тогда, когда развалившись на осколки независимых государств, рухнул Союз и заметно устаревшая за это время космическая станция, стала эхом величественных амбиций великой страны о межпланетных путешествиях.
***
- «Альбатрос», ответьте Первому, - раздалось по громкой связи и, переведя разговор на мини гарнитуру, Павел ответил:
- «Альбатрос» на приёме.
- «Альбатрос», если ждёте «Шаттл», то его не будет, - с ходу начал взволнованный голос начальника Центра управления полётом.
- Всё так плохо, Валерий Сергеевич? – тревожно спросил его астронавт, зависнув восклицательным знаком в лишённом гравитации воздухе, честно говоря, не ожидавший разговора с главным, обычно он общался с кем-то из его помощников.
- Плохо, Паша, плохо. Причём настолько, что ты себе даже не представляешь.
- Так может пора вернуться? – с надеждой спросил он, но мысль эта, такая простая и логичная отчего-то совсем не понравилась начальнику Центра.
- Нет, нет, тебе лучше оставаться там.
- Но почему? – не в силах сдержать разочарование и зарождающуюся панику выпалил Павел и собеседник ответил то, чего услышать он не ожидал:
- Потому-что. Дело идёт к тому, что возвращаться тебе скоро будет некуда.
- То есть? – сбитый с толку, но, всё ещё не понимая спросил космонавт. Из восклицательного знака он превратился в горизонтальную «Т», парящую над миром на высоте в пятьсот километров. – Это из-за СВО?
- Нет никакой СВО, да как вы не понимаете! – в сердцах воскликнул Валерий Сергеевич, явно имея в виду кого-то ещё и сейчас просто выплёскивая на нём своё раздражение. – Идёт третья мировая война. Война России, и её немногочисленных союзников против коллективного Запада.
- Но Верховный сказал что «мы всерьёз ещё даже не начинали», - заметил Дмитрий, пытаясь его приободрить, но вышло лишь хуже.
- Верховный мёртв. Уже три дня. Умер в своей резиденции на Валдае.
- Но ведь… Он был ещё не старый, не настолько стар, чтобы умереть естественной смертью. Может Вы что-то путаете? В конце концов, должен же он был оставить приемника, - заговорил астронавт, ощущая, как голова идёт кругом и паника, наконец, подступает к нему, нежно опутывая холодными щупальцами.
- Ничего я не путаю. А приемника нет, и не будет. Пока это не афишируется, на людях мелькает загримированный под него артист, а власть сейчас у военных во главе с Александровым. – Александров – министр обороны, правая рука и доверенное лицо Верховного, рассматривался как один из кандидатов на преемственность и ястребом, честно говоря, никогда не был. Наоборот, Павел считал его осторожным, уравновешенным человеком, не способным рубить с плеча. Простецкое скуластое лицо, подходящее не погрязшему в интригах царедворцу, а директору Совхоза советской эпохи, шоферу-дальнобойщику – простому и понятному мужику-работяге из песен Высоцкого.
- Александров – не самая плохая кандидатура в приемники, - заметил он. То, о чём они сейчас говорили, казалось просто не мыслимым ещё пять минут назад, до того как начальник центра пригвоздил его своей информацией.
- В приемники – да. Но речь не об этом. Эту войну в одиночку не выиграть, а когда станет известно о смерти, мы точно останемся одни. Принято решение – окончательно и бесповоротно – идти до конца. Если победить не получится, значит стоит «перезагрузить» эту планету, стереть с лица земли её население, чтобы потом, создать что-то новое на основе наших собственных идей. Без всей этой мерзкой люти про однополые браки и тому подобное…
- Вы что это серьёзно?! – перебил говорившего космонавт. – Из-за ЛГБТ уничтожить миллиарды ни в чём не повинных, самых обычных людей?!
- Дело ни в этом…
- А в чём?! В чём же тогда ещё?!
- В том, что мы не знаем когда начнётся атомная война и кто первым нажмёт пресловутую красную кнопку, - устало произнёс Валерий Сергеевич, дважды Герой России, кавалер дюжины орденов, заслуженный конструктор и много кто ещё. – Мы, Пиндосы, Северная Корея, Хамаз подталкиваемый Ираном или Израиль по вине собственных радикалов. Изготовление атомных бомб давно не стало проблемой, а баллистические ракеты есть сейчас практически у каждой страны. Дело ни в этом, а в том, что будет после. Землю перезагружали уже не единожды – Ветхозаветный потоп тому подтверждение и ты со своим «Альбатросом» избран на роль ковчега. Сегодня или самое позднее завтра с «Плесецка» к тебе начнут отправлять груз со всем необходимым. Его будут запускать автоматически, создав программу. Семена растений, яйцеклетки и средства клонирования новых «овечек Долли»…
- Вы это серьёзно? Просто так подписать смертный приговор восьми миллиардам человек, в надежде, что когда-нибудь потом всё пойдёт именно по вашему сценарию! – кричал Павел, но собеседник уже его не слышал. Толи связь прервалась, то ли он сказал всё что хотел.
***
Егорычев надеялся, что всё это какой-то неуместный розыгрыш, очередной иезуитский тест на устойчивость психики при стрессе или что-то в этом духе, но начиная со следующего утра и в течение трёх последующих дней к «Альбатросу» стали пристыковываться контейнеры с обещанным Валерием Сергеевичем оборудованием. Земля пылала, мир обезумел и, набирая ход, с бешеной скоростью катился в бездонную пропасть. Об этом можно было судить из сюжетов новостей военных корреспондентов, которые раньше он смотрел не особо, не слишком доверяя официальным сообщениям. Полыхало то, что ещё совсем недавно было юго-востоком Украины, а теперь сделавшись новыми регионами России, стало ареной ожесточённых кровопролитных боёв, которых не было на этих землях со времён Второй мировой. За Европой полыхнула Африка вереницей государственных переворотов, а за ней Ближний Восток. Что-то нехорошее, заставляющее тревожно биться сердце назревало между Китаем и отколовшимся от него Тайванем. Мир пылал десятком кровопролитных конфликтов, словно вырвавшийся на свободу вирус безумия и безжалостной агрессии ко всему не похожему шествовал по планете, переступая с континента на континент.
По поводу собственной страны у Павла Егорычева не было иллюзий – Союз оказался обречён с первого дня существования благодаря заложенной в нём отцами-основателями бомбе. Пятнадцати минам замедленного действия. Дробление этнического состава Российской Империи на суверенные этносы ни к чему хорошему не привело. Наоборот, породило опасную иллюзию полноценности собственного существования в отрыве от русской истории.
Появились собственные языки, столицы, национальные историки и философы, выдавшие на-гора десятки трудов, в которых аргументированно обосновывали национальные приоритеты и границы территорий, конечно же, не устраивавшие ни одну из сторон. Но тогда, в первой четверти двадцатого века это не казалось фатальным в Кремле тогда ещё не очень уверенной в себе власти, а было способом заручиться поддержкой местных элит, почти случайно оказавшихся в её руках земель. В отличие от ненавистных американцев Москва пошла старым проверенным путём – разделяй и властвуй.
Америка, словно голодный зверь, проглатывая всё новые и новые колонизируемые территории, действовала грубо, но надёжно – полная ассимиляция покорённых или хлынувших потоком эмигрантов народов в одном государстве и никаких тебе автономных от Вашингтона республик. Это породило проблемы на начальном этапе, но впоследствии уберегло от проблем, с которыми в 91-ом столкнулась Россия, закончившихся распадом СССР.
А казалось, всё должно было вот-вот устаканится. Учёные России и США почти одновременно закончили разработку технологии искусственного вызова дождя, став на ещё одну ступень ближе к Богу. Это, наконец, давало возможность решить проблему с голодом, а вместе с ним проблему перенаселения. Теперь, благодаря глобальному потеплению можно было засеивать огромные пустующие территории засушливых степей и полупустынь всевозможными злаками, что угрожало обвалить цены на хлеб, но гарантировало жизнь приближающемся изобилием. Заправленные реагентами йодистого серебра мощные дроны «засевали» им облака и те проливались дождём там, где это было нужно.
***
Выйдя в открытый космос, Егорычев пристыковывал пришедшие модули в шахматном порядке по обеим сторонам МКС и сосредоточившись на задаче, не сразу заметил происходящего. Отблеск далёкого зарева отразился на матовой поверхности огромного металлического контейнера и, обернувшись, он завороженного смотрел, как распускаются на поверхности Земли казавшимися отсюда безобидными огненными цветами атомные взрывы. Он пролетал над Европой, видя, как превращается в безжизненную пустыню её западная часть. Как летящие в обе стороны крылатые ракеты впиваются смертоносным жалом в горящие огнями города. Он был уверен, тоже самое происходит сейчас на другой стороне Земли, ведь ближайшие русские военные базы были на Кубе и в Южной Америке. И хотя наличие ядерных боезарядов на них категорически опровергалось официальной Москвой, в реальности они там были, просто не могли не быть, учитывая резкое обострение конфликта.
Кое-как закрепив модуль, Павел вернулся на станцию, единственное сейчас безопасное место. Полученное во время его отсутствие сообщение пульсировало огромными алыми буквами на табло при входе: НАЧАЛОСЬ!!! НАЧАЛОСЬ!!! НАЧАЛОСЬ!!!
Кружа над земным шаром, Павел видел, как гаснут рукотворные огни, погружая землю в бесконечную ночь. Центр молчал. Это не значило, что на планете больше не было жизни или каких-то центров руководства, просто все они были ограничены ресурсами. Заложенная компьютером программа продолжала отправлять на станцию модули, прощальным приветом прекращающей своё существование цивилизации. Еды ему хватит на долгие годы, воды и энергии ядерного реактора тоже. Семьи у него не было, родители умерли слишком рано один за другим, он был одиноким космическим волком, почти идеальным на уготованной ему роли. Казалось, он потерял меньше других и всё же он потерял всё.
Ядерный пепел прекратит быть активным лишь спустя долгие десятилетия, и свой первый визит на Землю он сможет совершить не ранее чем через четверть века, чтобы попытаться начать всё с нуля. Ему сорок три, через двадцать пять лет Павлу будет почти семьдесят, есть время обдумать то, что случалось и создать план действий или Завет для новой цивилизации. Для него это будет дорога в один конец, подняться с Земли он уже не сможет и значит, он должен объяснить выжившим ради чего они остались в живых и умерли миллиарды других, близких им и совершенно незнакомых. А в том, что счёт погибших идёт на миллиарды Егорычев не сомневался. Он должен объяснить то, чего и сам не понимал.
Астронавт смотрел, как под ним проплывает охваченная заревом догорающих пожаров земля и слёзы, собираясь в уголках его глаз, катились по щекам изломанными линиями, оплакивая тех, кто погиб и тех, кто уже не родится. И он слышал, как вместе с тихим размеренным гулом двигателя нервно бьётся его сердце, сердце последнего человека планеты Земля.
Ноябрь 2023
Севастополь