Однажды, наполняя
Бодягою стакан,
Сидели Клим Чугункин
И Шариков Вован.
Закуской был обычной
Рукав для алкашей,
Не кравший лишний градус
У пьяных корешей.
Послушайка, Вованчик, -
Беседу Клим завел,
Когда до нужной точки
Добрался этанол.
Рыгнул Чугункин: «Водится
За мной один грешок»,
Бензола едкий выдохнув
На Вову запашок.
Люблю тюремный ритм и слог
И проскрипел: «Мотаю срок
В далекой северной глуши,
Где снег, тайга и ни души».
-Представь, как плохо б нам жилось,
Коль б не звучал шансон.
-И жить бы было незачем,-
- Друг выдал в унисон.
Про зону нежные слова
Ласкали пьяный слух.
Шансон придуркам что клозет
Для стайки грязных мух.
Вованчик, как тебе царек,-
Чугункин вдруг спросил,
И невзначай залитый шар
На кореша скосил.
Он молодчака, наш царек,-
Приятель подтвердил,-
Он приподнял нас всех с колен,-
Расхваливал дебил.
За ним как будто за стеной,
За каменной стоим.
Он царь и бог в одном лице,-
Не унимался Клим.
Его бы нам лет так на сто,-
В мечтах поплыл алкаш,
Добавив снова в организм
С2 Н5 ОН.
Я за него, вот как сейчас
Стопарик свой допью,
Возьму ружье и всех врагов
Безжалостно убью.
Подвел итог Чугункин Клим:
«У нас, братуха, рай,
Наш царь как бог, у нас шансон
И спирта через край!».
…Такой частенько диалог
Нам слышится порой,
Один Чугункин среди них
И Шариков второй.