мэри, ты только поверь мне.
где-то на самой окраине поля,
там, где солнце целует землю,
есть мое несоленое море.
***
ты смотришь на меня, не проронив ни слова,
но я же знаю, что в душе ты кричишь.
я же знаю, что так же безумно больно,
но почему-то ты снова молчишь.
а кровавые закаты застывают, погружаясь.
и ты снова плачешь навзрыд, устав насмерть,
я буду подбадривать и грустить, улыбаясь,
чтобы снова увидеть тебя ясным.
буду молиться, чтобы тебе было спокойно,
и чтобы тебя не трогали грубые снега.
и как бы мне ни было холодно и больно,
я всегда буду сидеть возле тебя.
замерзшим, забытым искать вести,
вгрызаться клыками в твой толстый лед.
пытаться добраться до теплого места,
знать, что это все равно никак не спасет.
пытаться выплакать жидкость в легких;
во мне самом ведь есть целое море.
ты не боишься под ним промокнуть
и впасть в безвоздушно-соленую кому?
ты не сможешь понять моих стихов.
да и разве несоленым морям их читают?
я лучше отгоню от тебя стаю волков,
которые так беспощадно лают.
и я знаю, что ты никогда не растаешь,
и ничто не сможет это изменить.
ты ведь себя даже морем не считаешь,
и все так же продолжаешь себя во всем винить.
а я продолжаю считать тебя самым лучшим,
даже если в тебе нет того, что в других морях.
прости, если покажусь тебе скучным,
и ты всем видом покажешь, что пишу шлак.
ты видом просишь меня уйти
и просто тебя навсегда оставить.
тихо лечь на поездовые пути
и просто забыть себя заставить.
но я хотел бы просто проснуться
и застать себя утонувшим в тебе.
но я боюсь даже окунуться,
боюсь оставить тебя в беде.
впрочем, кто-то сверху захочет повеселиться:
и посадит нас на разные качели.
он заставит тебя разлюбить и забыть все,
и я улечу в другую вселенную.
я буду без глаз пробираться наощупь,
без возможности даже с тобою связаться.
окажусь в какой-то цветущей роще,
и это полностью заставит меня растеряться.
я буду ползти, убитый и бледный,
кряхтя и спотыкаясь на каждом ползку.
но знай, я все-таки останусь верным.
верь, я все равно когда-нибудь тебя найду.
я хочу поглубже вдохнуть морской воздух,
задохнуться тобой, как последней затяжкой.
ты никогда не будешь считать меня взрослым,
будешь снова врать, что все в порядке.
ты останешься загадкой бермудского треугольника,
что абсолютно никто не в силах понять.
я стану еще больше похожим на покойника,
но хотя бы научусь нормально стоять.
но все же буду бежать, падая и рыдая, как сука,
за то, что когда-то тебя не смог сохранить.
буду снова прятать свои истерзанные руки
из-за того, что так и не смог забыть.
но чтобы попасть обратно к тебе,
нужно где-то раздобыть космолет.
я ведь обещал не оставить в беде,
разве теперь хоть кто-нибудь тебя спасет?
разве теперь кто-нибудь защитит от тех самых ужасных ветров,
что каждый, волнуя, остался лишь гостем?
я что угодно достать тебе готов.
я готов летать, прыгая по планетам и звездам.
но слишком быстро закончилась мотивация.
сотни дней без тебя потянулись вереницей,
и я остался без вести пропавшим,
спрятался в какой-то приморской гостинице.
вспоминая твой каменный взгляд,
я просто боялся вернуться обратно.
начал читать стихи всем невпопад,
задыхаясь напоминавшим кровавым закатом.
я рыдался ночами абсолютно без слез,
я вспоминал твои приливы и отливы
и как расчищал твое небо от всевозможных угроз,
расчищал от мусора твои заливы.
да, я трус. я мудак. я герой.
был уверен, что без меня тебе лучше.
срежу зарубцевавшейся кожи засохший слой,
как напоминание о том, что выбрал сушу.
у тебя, наверное, новый путник.
и не один, скажем, больше сотни, по-моему.
а я для тебя обычный преступник,
что покушался на твое достоинство.
однако я сопьюсь. я сбегу. я сорвусь.
и однажды под вечер совсем пьяным и уставшим
я наконец-то к тебе доберусь,
с морем внутри разбушевавшим.
старые чувства вырежут грудь,
разрывая солнечное сплетение.
мне тяжело будет даже вздохнуть,
распространяя по всюду свечение.