По мотивам публикации Серёжи Капкова:
https://youtu.be/QDbtSFyt0H4
Оказывается, Евгений Моргунов, вероятно, единственный, кто сохранил в своём фильме чистый, как звук родничка, голос Светланы ПИНЬКОВСКОЙ.
*
Сергей Капков
"Светлана Георгиевна Пиньковская была популярной певицей в 1950-е-1960-е годы, выступала с женским эстрадным оркестром. Я слышал ее записи – замечательные. Ни радио, ни телевидение не сохранило их, а может даже и не записало, в те годы сотни подобных коллективов и солистов колесили по стране. Но познакомился я со Светланой Георгиевной, потому что она была дочерью артиста, о котором я хотел написать статью – Георгия Даниловича Светлани (Пиньковского), сыгравшего множество эпизодов в кино и бывшего в детстве юнгой на императорской шхуне «Штандарт».
О Георгии Светлани мне рассказывали и Леонид Гайдай, и Евгений Моргунов, и Сергей Никоненко, и Элем Климов. Все они первым делом упоминали его славное прошлое, а потом начинали отмечать удивительные способности – играть на любых музыкальных инструментах, на бутылках и даже на пиле. А в 96-м году я, наконец, нашел Светлану Георгиевну. Ей было за семьдесят, во что верилось с трудом: приветливая и энергичная, она нашла чемодан с фотографиями и воспоминаниями отца, которые он записывал ученическим почерком в тетрадь в клеточку.
- Да мы отца не всегда внимательно слушали, - призналась она. – Неужто, мы думали, что кому-нибудь когда-нибудь это понадобиться!
Георгий Данилович обожал дочь, иначе как Солнышко её не называл. Это была единственная родная дочь артиста – трое старших были приёмными.
Дело в том, что влюбился он без памяти в красавицу Апполинарию. Она жила в собственном особняке с мужем-поляком, ни в чём не нуждалась. Но когда узнала, что муж ей изменил, собрала вещи, взяла детей и ушла вникуда. В двадцать один год и с тремя детьми.
Однажды в Кирсанове Апполинария пришла на танцы. На ней было старое драненькое платье, а поверх - красивый белый платок. Георгия как громом поразило. Прибежал он домой и, запыхавшись, затараторил:
- С какой я девушкой познакомился! Это с ума сойти! С ума сойти!..
Встречались они долго, пока, наконец, Георгий не сделал ей предложение.
- Ты должен знать, я уже была замужем! - сообщила ему невеста.
- Как, замужем? А я мамочке сказал, что ты девушка!..
Но это ещё полбеды. Каждый год любимая преподносила ему по ребёночку, о которых он, естественно, даже не подозревал. Любовь всесильна. Несмотря на многие препятствия и трудности, они поженились. А со временем стали вместе выступать на эстраде, подготовили блистательную программу "2-Светлани-2". Номера строились на контрасте: большая, эффектная партнёрша (когда она появлялась на публике, мужчины взрывались эмоциями) и маленький, сухонький, эксцентричный партнёр. Они работали на износ, на нервной почве порой отнимались ноги, но они понимали, что молодость не вечна, и надо трудиться. В их распоряжении были лучшие концертные площадки страны, благодаря высоким гонорарам после каждой командировки в доме менялась обстановка.
В своей тетради Георгий Данилович писал:
«Когда я уезжал в Швецию, жена моя была в положении. И вот 7 августа 1925 года, будучи в Стокгольме, за завтраком я получил телеграмму из Москвы, в которой жена поздравляла меня с рождением дочери Светланы. Тут я впервые в жизни написал стихотворение:
Седьмого августа, по плану,
Жена родила дочь Светлану.
Было гордостью папани
Назваться именем Светлани.
С того момента я стал Георгием Светлани. Под этим именем я и пришёл в кинематограф...»
Можно было подумать, что он родился на съёмочной площадке – настолько легко работалось ему в этом искусстве. Вспомните появления актера в фильмах «Беспокойное хозяйство», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Тридцать три», «ТАСС уполномочен заявить…» На съемках картины «Три тополя на Плющихе», режиссер Татьяна Лиознова, делая кому-то замечание, сказала: «Вот посмотрите на Светлани! Актер пришел с эстрады, а как он органичен и естественен перед кинокамерой!»
Светлана Георгиевна вспоминала:
«Когда я появилась на свет, папка начал присылать множество бантов, а я была лысая! Он присылал мне красивые платьица, а я их постоянно пачкала. Помню, надела только что полученные от него лаковые туфельки и тут же полезла в лужу.
- Светочка, ну что же ты делаешь? Новые туфли испачкала!
- Папа новые тупит, - я всегда так говорила, и папочка меня передразнивал:
- Эй, «папа новые тупит»!
Он любил сажать меня на плечи и изображать пьяного. Люди шли мимо и громко возмущались, а мы с папкой потом хохотали и были счастливы.
Он отлично ездил на велосипеде. Сажал меня на заднее сидение, и мы летели через всю Москву к бабушке – его маме – в Петровский парк. Я всегда верила, что рядом с папой со мной ничего не случится.
В Москве, после папиного приезда из Швеции, родители стали выступать вместе, несмотря на то, что на папку обращали внимание все женщины-актрисы и мечтали сделать с ним номер. Мама жутко ревновала, закатывала истерики.
Однажды на него «свалилась» опереточная Дива с предложением поработать вместе. Папка - наивный, непосредственный – с восторгом прибежал домой и выпалил маме, что эта мадам неимоверно талантлива, и что у неё «лебяжье тело». Утром мама увидела, что муженёк собирает краски, кисти, инструменты…
- Ты куда это собираешься, Гриша?
- Да вот, иду делать ремонт…
- Уж не «лебяжьему ли телу»?
- Ну да. Она меня очень просила…
Тут мама, не долго думая, смешала все краски, разбила об его голову дорогущую гитару, а самого папку выгнала на лестницу в одних трусах и не пускала часа два. Как он только её не просил, не умолял!
- Паюся, пусти меня, пожалуйста!
Этот урок он запомнил на всю оставшуюся жизнь.
А вообще-то они сильно любили друг друга. Их отношения были очень трогательные и чистые. И всегда рядом с ними была я. Куда они меня только не таскали с собой! По всем гастролям! Помню - мне было годика четыре – после очередного концерта, который прошёл с большим успехом, меня раздирала гордость за отца, и я выскочила на сцену и с достоинством заявила зрителям:
- Это моя папа!
Публика была в восторге.
В то время артистов очень уважали и везде ждали. Артисты всегда выделялись из толпы всем своим видом, шармом. А эстрадники – и подавно! Они были шумными и весёлыми людьми: бесконечные шутки, анекдоты (особенно политические), розыгрыши. Чуть ли не каждый вечер в нашем доме собирались Смирнов-Сокольский, Гаркави, Русланова, Шульженко, Редель и Хрусталёв и "гудели" до утра. Папа всегда был душой компании, он читал собственные стихи, эпиграммы, рассказывал бесконечные смешные истории.
В шестнадцать лет я твердо решила стать певицей, блестяще закончила институт и стала работать с крупнейшими эстрадными оркестрами Б.Ренского и Р.Романова, с женским оркестром. Имела своё сольное отделение. На эстраде я проработала сорок лет.
Папа всегда мне говорил:
- Когда выходишь на сцену, избегай блеска, украшений, излишних огней. Весь блеск – это твоя душа. Бриллиант внутри тебя, его и неси людям. Это и есть талант.
И, вспоминая его слова, я теперь часто удивляюсь: на сцене шум, гам, дым… А где же сам артист?! Где его душа, сердце, чувства? Где песни, от которых бы мурашки по телу пробегали?
Когда Женя Моргунов снял свой единственный фильм «Когда казаки плачут», ему нужна была песня. Казачья, лирическая. Долго мучились, и, наконец, нашли автора – отца. Он написал замечательные слова на музыку Ивана Дзержинского:
«Затуманилась степь,
Тихо Дон течёт.
Моё сердце, милый,
О тебе поёт.
Ох, казак упрямый,
Не гордись.
На моё страданье
Отзовись…»
В Москве на озвучании собрали хор, оркестр и несколько часов пытались эту песню записать. Ничего не выходило, все устали. Тут папка говорит Моргунову:
- Поехали к Светке. Она тебе на раз всё напоёт.
Моргунов отмахнулся:
- Да брось ты! Здесь целый хор не справляется, а твоя Светка – Примадонна какая – прямо сразу и споёт!
Промучились ещё какое-то время, и Моргунов сдался. Приехали. А я больная лежу, с температурой, с перевязанным горлом. Сграбастали меня в охапку и – в тон-студию. Беру у Дзержинского ноты: и тональность не та, и вообще всё неправильно! Говорю:
- Я начну по-своему, а вы скажите, нравится или нет!
И начинаю петь:
- Затуманилась степь, тихо Дон течёт…
Дзержинский командует:
- Тихо! – и обращается к оркестру. – А теперь за ней!
И записали. Так я поработала с папой в одном фильме. А эту песню взяла в свой репертуар и долгие годы пела её на эстраде, возила на гастроли. А объездила я полстраны…
Мама умерла очень давно. Папа выстоял, благодаря бесконечной работе и большой семье. А сегодня, если бы он увидел все наше огромное хозяйство, очень бы порадовался. У меня десять внуков и три правнука, я до сих пор преподаю пение. Хожу в Храм, верую в Бога. Я уверена, что душа не умирает, а живет вечно, так что, папка нас видит…»
Когда я издал книгу «Товарищ его высочества», а затем снял одноименный документальный фильм, огромная семья Пиньковских была счастлива. Я часто бывал в гостях у Светланы Георгивены, постоянно перезванивался с ней. Она прожила счастливую жизнь, 98 лет. Преподавала, по-моему, до девяноста. 5 ноября её не стало. "