Немножко злое получилось. А потому что ни Александр Солженицын, ни Борис Чичибабин, хотя и поняли, какому черному делу способствовали, по-настоящему не покаялись. Так, Чичибабин даже в самом сильном своём стихотворении ("Плач по утраченной Родине"), вроде бы покаянном, по сути остался на прежних позициях.
Солженицыны да Чичибабины,
Сколько ж вы наделали делов?!
Вот и не проехали ухабины…
Сети ваши до сих пор улов
Тянут и вытягивают ловко:
Рыбка плещется – бери её живьём!
Есть у вас к делам таким сноровка –
Главное – поймать, а что потом?..
А потом Она исчезла с глобуса -
Съели вы желанного язя.
Что ж заплакали «ах, потеряли волосы!»
Голову до этого снеся -
Не врагу коварному как щука;
Он-то подсоблял «из-за бугра»,
Ей, Стране, рождённой в страшных муках
И в сияньи, светлом, Октября.
(07.11.2023)
Б Чичибабин. Плач по утраченной родине
Судьбе не крикнешь: «Чур-чура,
не мне держать ответ!»
Что было родиной вчера,
того сегодня нет.
Я плачу в мире не о той,
которую не зря
назвали, споря с немотой,
империею зла,
но о другой, стовековой,
чей звон в душе снежист,
всегда грядущей, за кого
мы отдавали жизнь,
С мороза душу в адский жар
впихнули голышом:
я с родины не уезжал -
за что ж её лишён?
Какой нас дьявол ввёл в соблазн
и мы-то кто при нём?
Но в мире нет её пространств
и нет её времён.
Исчезла вдруг с лица земли
тайком в один из дней,
а мы, как надо, не смогли
и попрощаться с ней.
Что больше нет её, понять
живому не дано:
ведь родина - она как мать,
она и мы - одно...
В её снегах смеялась смерть
с косою за плечом
и, отобрав руду и нефть,
поила первачом.
Её судили стар и мал,
и барды, и князья,
но, проклиная, каждый знал,
что без неё нельзя.
И тот, кто клял, душою креп
и прозревал вину,
и рад был украинский хлеб
молдавскому вину.
Она глумилась надо мной,
но, как вела любовь,
я приезжал к себе домой
в её конец любой.
В ней были думами близки
Баку и Ереван,
где я вверял свои виски
пахучим деревам.
Её просторов широта
была спиртов пьяней...
Теперь я круглый сирота -
по маме и по ней.
Из века в век, из рода в род
венцы её племён
Бог собирал в один народ,
но божий враг силён.
И, чьи мы дочки и сыны
во тьме глухих годин,
того народа, той страны
не стало в миг один.
При нас космический костёр
беспомощно потух.
Мы просвистали свой простор,
проматерили дух.
К нам обернулась бездной высь,
и меркнет Божий свет...
Мы в той отчизне родились,
которой больше нет.
1992