Смотрю на Марину
и плачу втихую,
стараюсь запомнить
мою дорогую.
Точеные брови
в красе первозданной
взлететь наготове
без чьих-то стараний.
Глаза цвета неба
и аквамарина,
в них море и небо
слились воедино.
Лишь пухлые губы
искусаны хворью,
что кривит и губит
их раковой болью.
Марин, что тревожит?
Я здесь и поныне,
но гаснут, не просят
аквамарины.
В молчаньи смиренна
красавица спящая
и нет ей спасенья,
и вера пропащая...