1.
Лучистый воздух отторгая,
Гнездятся в мраморных фонтанах,
Подобно стаям попугаев,
Монетки, листья и каштаны.
Но на дворе не время светлых,
А позднее средневековье,
Воспоминаний бунт оседлых,
Мятеж святых у изголовья…
2.
Все эти псевдоперсефоны
И эти квазипрозерпины,
Доступные по телефону
Лжеполовин лжеполовины, –
Всегда неподалёку, присно
На расстоянии тотема,
Под сенью веры бескорыстной
И гравитации ноэмы,
Они летели равномерно,
Как будто звёзды по соседству,
И каждая была – инферно
Любви, прошедшей без последствий.
Но, прекращая это ралли,
Обеззараживая грешных,
Десятилетия сгорали
И обречённо, и небрежно…
3.
И был, как шар огромный, чёрный,
Летящий, одинокий дом мой,
Плыл, не вращаясь, мёртвый жёрнов,
Бесплодной юности потомок…
И были, как решёток космы,
Его железные волокна,
Но ослепляли ближний космос
Его распахнутые окна.
И стал мой дом похож на тело,
И труп мой стал похож на душу,
Но каждое окно смотрело
Трубой подзорною наружу…
Дом, во все стороны смотрящий,
В своём сиротстве первобытен.
Гостей уже он не обрящет…
Он никому уже не виден…
4.
Я знал их всех. Я мог быть с ними,
Плывя в аморфном океане
Судеб, казавшихся моими,
Но очутившихся в аркане.
И запрещая метеорам
Свои исследовать глубины,
Такие разные, но хором
Они святым дышали в спину…
И, сотни раз, объяты страстью,
Преображаясь так фальшиво,
Они все умерли, к несчастью,
Пусть даже если где-то живы…
Перевирая все обличья,
Все Сирины суть Алконосты,
И, будто бы мишени птичьи,
Фонтанов радужные гнёзда…