Рву на полоски, на кусочки
обрывки мыслей, шорох слов,
мной обреченные листочки,
не распустившихся трудов.
Забвеньем хлопья засыпают
листвой увядшей на полу.
Сквозняк, блуждающий по краю,
вонзает медленно иглу
во сне моих воспоминаний,
что отражаются в пустых
глазницах зеркала желаний,
осколках личностей былых.
Чужих эмоций непрожитых,
чужого города мосты,
чужих сердец от света скрытых,
чужой бумажной суеты
не удержать.
Они сквозь пальцы,
так не заметно, не спеша
уходят мёртвые абзацы.
И где-то внутренне дрожа
взор замечает удивлённо,
как не заметил на челе
черты лица чужого клона,
что жжёт нутро стыдом углей.
Пусть жжёт сильней
правдивой сутью,
не жалко гибели трудов.
Пока ты дышишь полной грудью,
ты демиург своих миров.
Бумажный лист не даст покоя,
пока он пуст, он без границ.
В ушах как мерный шум прибоя,
за шторой сомкнутых ресниц,
мой голос плавный ищет бреши
сквозь проводник в карандаше,
хотя и слов намного меньше,
чем ощущений на душе.
Меняет грани отсверк слова,
в строке исчезла пустота.
И обретает смысл снова
поверхность жёлтого листа.