* * *
В разноголосице девического хора
Все церкви нежные поют на голос свой,
И в дугах каменных Успенского собора
Мне брови чудятся, высокие, дугой.
И с укрепленного архангелами вала
Я город озирал на чудной высоте.
В стенах Акрополя печаль меня снедала
По русском имени и русской красоте.
Не диво ль дивное, что вертоград нам снится,
Где голуби в горячей синеве,
Что православные крюки поет черница:
Успенье нежное — Флоренция в Москве.
И пятиглавые московские соборы
С их итальянскою и русскою душой
Напоминают мне явление Авроры,
Но с русским именем и в шубке меховой.
(1916)
* * *
Die zarten Kirchen Moskaus, wie die weiszen Nonnen,
Besingen Himmelfahrt Marias in dem Glocken-Chor,
Die Boegen des Uspenski-Domes sind versponnen
Und wirken wie die Brauen, strebend hoch empor.
Ich sah die Stadt da unten, -- wunderschoene, stille, --
Von einer Burg, gebaut durch die Erzengel-Hand.
Auch in Akropolis waer` Sehnsucht nicht zu stillen
Nach Russisch-Namen, nach der Schoenheit Russen-Land.
Was fuer ein Wunder, dasz wir traeumen Garten Eden,
Sehn himmlisches Jerusalem und Tauben- Kraenz`,
Dasz Kloster-Nonnen Neumen singen und anreden:
Die zarte Himmelfahrt -- im Moskauer Florenz!
Die Kathedralen Moskaus, wenn sie halten Hora
Mit ihrem italienisch-russischen Tiefsinn,
Erinnern mich an das Erscheinen von Aurora,--
Jedoch als Russin, in dem Fell von Hermelin.
.
.
.
.(