Закроешь дверь — и ветер замолчит
/тоска поет, как сумасшедший ангел/.
Но, слава богу, я не вышел рангом,
Чтоб слушать это пение... Бушприт
Взрезает воздух над волной,
А вместе с ним — оставшееся время.
Остроконечных роз морское племя
Цветёт над палубой, над мачтой, надо мной.
Вот там, во тьме, расходятся лучи —
Соцветия тугие тянут в бездну,
И направленье ветра — это месса...
Пей, командор, мадеру и молчи.
Вы с ветром — братья сорок долгих лет,
Рассыпан жемчуг всех сирен на свете.
И золото Эола на просвете
Неразличимо с блеском эполет.
Черт, как красиво в море на заре!
Бог, как смертельно в море на закате!
И катят волны вдаль воланы платья,
Что видел я на пирсе в сентябре.
Как маленькая ростра над водой,
Как несвятой огонь Святого Эльма,
Она стояла от меня отдельно:
Звезда и запад. Север и прибой.
Тоска поет, но где ей до меня...
Все ангелы морей сошли на берег —
И бьётся под бушпритом без истерик
Волна седьмого штормового дня.
Закроешь дверь — в каюте ни души
/не выплескать бы душу, как мадеру/.
Воспоминанья — рабские галеры,
Разбитые над рубкой витражи.
Но роза всех ветров цветёт во тьме —
Пей, командор... Пускай дрожат все снасти.
Тоска порой — лишь причащенье счастьем.
Пей, командор, и смейся на корме...
Черт, как красиво в море на закате!