Однако он ничем не управлял.
Жена теперь казалась одержимой
Одной лишь мыслью – уберечь дитя,
Надеясь, что цель будет достижимой.
И вот уже полёты до горы
Выпрашиваться ею стали чаще.
Барс крылья в день «венчанья» обретя,
Парил на небесах теперь блестяще.
Конечно, он в пещеры не влетал,
А был там как служитель и охранник,
Который никогда не допускал,
Чтоб рядом оказался редкий странник.
Жена имела «пропуск» в те места.
Ей проникать в пещеру позволяли,
Ведь будущность и помыслы её,
Живущие внутри прекрасно знали.
Но каждый раз вскрывали ей не то,
Что было для неё всего важнее.
Ей виделись особые места,
Исход охоты, когда потеплеет…
Казалось кто;то мысли уводил
И направлял в ненужном направленье.
То барс, храня обманчивый покой,
Прося, оттягивал часы её прозрения.
Расплата не заставила их ждать.
Принцесса вскоре сильно заболела.
Чем чаще она виделась с горой,
Тем хворь нещадней поедало тело.
Родник волшебный ей не помогал,
Ведь плата назначалась небесами.
Шаман и барс пытались облегчить
Страдания доступными вещами.
Народ, желая большее узнать,
Умножил свои просьбы и вопросы.
И, угождая постоянно им,
Красавица лила ночами слёзы,
Ведь стала потихоньку угасать,
Не мысля хоть на день остановиться.
В страданьях жутких в ней открылся дар –
Одной душой к горе переместиться,
И без полётов с мужем, на часы.
В один из дней с ней вдруг заговорили:
«Ты очень многим людям помогла.
Мы за делами пристально следили.