Ветер воет неприкаянно, по дворам гоняя смрад.
Здесь фабричные окраины были сорок лет назад,
И, хотя давно над вотчиной не дымит уже труба,
Тут живут разнорабочие, городская голытьба.
Пузырится забулдыжная, густо пахнущая, синь -
Спотыкаясь о булыжники, этих братьев не отринь!
Пусть небриты и не стираны, пусть слегка заели вши,
Половина тут кулибины, попадаются левши,
Рифмоплёты и гроссмейстеры в подкидного "дурака".
Это утреннее месиво ждёт открытия ларька,
Да! Ларьки ещё встречаются в заповедных тех местах,
Где похмельные красавицы обретаются в кустах,
Разделяя хлеб и курево и вливаясь в коллектив.
В семь утра они все умерли, но воскресли к десяти.
И вот-вот уже открытие, и тогда начнется день...
На плакатах подозрительных - виды сносных деревень:
"Переправим в кущи дальние!", "Договор...обмен...процент..."
Это раньше здесь окраина, а теперь почти что центр!
Мэр сулит переселение, а риэлтор переезд -
Коренному населению в центре нет пригодных мест.
Созерцают пролетарии фото райские, как сон,
И, покуда не затарились, воют с ветром в унисон.