90-летию Кемеровской драмы посвящается
Комедианты, призраки, субретки и герои
вопросами и смыслами играют меж собою,
конфликтами пронизана история театра:
не гибнет, а рождается могучая Эскадра,
кружит фата-морганами по праву лицедейства.
Переживают заново удачи и злодейства
Крэпп и Поприщин Шокина, Ванюшин Мостового,
скользит усмешка лёгкая Георгия Буркова,
Владимира Самойлова плывёт шальное эхо
Угрюм-рекой над волнами пошивочного цеха.
Секреты декорации исследовал Марк Ривин,
постигший суть метафоры, с театром неразрывен
на два десятилетия – и даже многим больше,
призванием отмеченный сценический художник.
Ритм Трёхгрошовой оперы, Ромео и Джульетты,
и образ Анатольева – артиста и директора,
герои Самохвалова, Евсеева и Лосева,
Балакина, Ефанова, Белинской и Бурковского
(а после Эпифании Марина Меримсон
с «Миллионершей» заново ударилась в разгон).
К истории причислены заслуги персоналий:
и Светин, и Аринина отсюда стартовали,
Литвиновой - Карениной шьёт платья Слава Зайцев,
сражается с фашистами на самолёте Князев...
Их целое созвездие: Ишкова, Кузнецова,
Гарденин, Бетев, Галкина, Татьяна Кораблёва,
по клоунской экспрессии лидирует Царёва;
особенность профессии – играть и гибнуть снова:
сверкает яростный задор фатального оттенка
в судьбе, как жаркий метеор Аркадия Дахненко.
Желтов – шекспировский артист, в рефлексию упёртый,
сражается, как датский принц, с собой, живым и мёртвым;
здесь все сквозные действия о поединках грезят,
Отелло приступ ревности перерождает в беса;
гнев нрава соловьёвского ослабевает вскоре,
гастролями московскими Литвинов мониторит,
Медея, Анна Снегина – Потаниной Светланы
и Дикий Ангел Сурова – спектакль в телеэкране;
потом явились Заводюк – Леандр и доктор Астров;
поклонник классики Камран – и Беккет (тоже – классный!)
Достиг преодоления многосторонний раунд:
по «новой драме» прения, дуэт Ланцов – Штальбаум;
взлёт Пьянзина – Калигулы и Трёх сестёр (Транзитом
от Петруня) в обличии бесспорных фаворитов…
Всех не исчислить образов, спектаклей, фестивалей:
не все страницы свёрстаны – не все и прочитались.
Но плечи сценой сомкнуты – и не разъять объятий,
не вынырнуть из омутов речей не для печати;
подвижники служения театру русской драмы
ведут нас к продолжению крылатой панорамы.
Мирошниченко, Кухарев в эпоху Разукова –
испытанной порукою театру молодому,
блеск Лидии Цукановой, Людмилы Копыловой,
Амзинской страсть, Усановой, Сорвилова, Орлова,
свет Новиковой, Шиловых, Мартышиной, Чинковой,
Остапенко, Грибановой, супругов Куликовых,
нерв Юры Темирбаева, Манадышева Ромы –
число имён бескрайнее, не хватит даже тома.
Но как без Емельяновых, Тельной и Миши Быкова,
без Волкова, Лифанова, главрежа Безъязыкова?!
Худ. Александра Экстер