Я рыдала, плакала, стонала,
Скорбию убита и больна,
И в мольбе колени преклоняла,
Никому на свете не нужна,
Сетовала, сетовала, ныла:
О судьбе, о жизни, о скорбях,
Только позабыла, позабыла,
Что все скорби в Божиих руках.
Среди слёз, рыдания и стона,
Средь саможаленья и нытья
Вдруг звонок раздался телефонный,
То сестра духовная моя.
Голос грустный: « Надо помолиться,
Умирает мальчик Даниил,
Мучается он сейчас в больнице,
Весь опух, надежды нет и сил.
Отказали почки и дыханье,
Сердце еле бьётся у него.
Года два ему. Он без сознанья,
Аппарат лишь дышит за него.
А врачи, чтоб кончить эти муки,
Убеждают плачущую мать:
« Наши аппарат отключат руки,
Нужно лишь бумагу подписать».
Помолиться надо, чтоб младенец
Умер сам, по воле лишь Творца,
Ну а материнское чтоб сердце
Выдержало б муку до конца.»
Я, услышав всё, оторопела:
Разве же сравнима скорбь моя
С той, что мать младенчика терпела
И уже о ней молилась я.
В горький час терзанья, в слезном море
Нам полезно вспомнить иногда:
На земле так много ещё горя,
Наше же с ним рядом — ерунда.