Невольно я солгал в своих стихах,
Твердя, что не смогу любить сильнее,
Но разум мой ошибся, впопыхах -
Костёр, что разгорится, жарче греет.
.
Но Хронос на случайности горазд,
Он преступает с лёгкостью законы
И королевский упразднит указ,
Нешуточные сочинив препоны.
.
Святую отменяет красоту,
Способен притупить любые чувства...
Теперь я это знаю, потому
Борюсь с ним всею силою искусства.
.
Любовь - ребёнок, нам двоим на радость,
Она растёт и набирает сладость!
.
.
Sonnet 115 by William Shakespeare
.
Those lines that I before have writ do lie,
Even those that said I could not love you dearer;
Yet then my judgment knew no reason why
My most full flame should afterwards burn clearer.
But reckoning Time, whose millioned accidents
Creep in 'twixt vows, and change decrees of kings,
Tan sacred beauty, blunt the sharp'st intents,
Divert strong minds to th'course of alt'ring things --
Alas, why, fearing of Time's tyranny,
Might I not then say 'Now I love you best',
When I was certain o'er incertainty,
Crowning the present, doubting of the rest?
Love is a babe: then might I not say so,
To give full growth to that which still doth grow.
.
.
Подстрочник А.Шаракшанэ
.
Те строки, которые я написал до этого, лгали --
именно те, в которых говорилось, что я не могу любить тебя сильнее,
но тогда мой ум не знал причины, по которой
мое горевшее в полную силу пламя должно было потом разгореться еще ярче.
Но, принимая во внимание Время, чьи бесчисленные [миллионные] случайности
проникают между обетами и меняют указы королей,
портят* священную красоту, притупляют самые острые намерения,
склоняют самые сильные души на путь непостоянства, --
увы, почему, опасаясь тирании Времени,
не мог я тогда сказать: "Сейчас я люблю тебя сильнее всего", --
когда я был уверен в этом вне всяких сомнений,
превознося [коронуя] настоящее, и сомневаясь относительно остального?
Любовь -- дитя; поэтому я не мог так говорить,
приписывая полный рост тому, что вечно растет.
.