Гудела очередь лихая,
Все нетерпением полны.
Никто из них не ждал трамвая,
Они рассудка лишены.
Им тесно, будто бы в утробе...
Чтоб первым вырвать телефон,
Себе, а может и зазнобе,
Купить новёхонький айфон...
Ругаются, клеймят друг друга,
Торгуют местом наконец,
Чтоб после знала вся округа,
Какой владелец удалец.
Стать обладателем устройства,
Познать "божественный" экстаз,
Не видя горечи расстройства,
По осени в который раз.
И каждый год одно и то же:
Заложники своих страстей,
Остановиться ведь не может...
Никто из "голубых кровей".
А на другом краю планеты,
Иная очередь жила.
Для них деликатес - котлеты,
Но, были тИхи, как скала.
Стояли детки с тёмной кожей,
Никто совсем не лез вперёд.
Еда для них, как дар есть божий,
Кто голодал, лишь тот поймёт.
Держали детские ручонки
Пустые плошки при себе.
Средь них, у одного мальчонки,
Тарелка рухнула к ноге.
Мужик, стоявший на раздаче,
Пришёл пацанчику помочь.
Не мог он поступить иначе,
Смотреть ему было невмочь.
Поднял за малыша он плошку,
И положил с подливой рис,
Напиток дал, а с ним и ложку,
Исполнив маленький каприз.
Вся детвора в пылИ и грязи,
Но чище и счастливей тех,
Кто жаждил бесье средство связи,
Для понтовства и для потех.