Одна особа, к празднику готовясь, Решила записать свои стихи.
Их слушать - наказанье за грехи,
Помочь решилась я, не слишком церемонясь.
Часы потратив, подарила ей
Пусть не шедевр, но текст весьма приличный.
Из груды слов стих вышел преотличный.
Она же стала чуточку мрачней.
Должно быть стыдно мне за ремесло!
Она писала под диктовку Бога.
Душой писала, не судите строго.
Сквозь душу в слово вечное вошло.
Она со сцены будет то читать,
Что божество ей в душу проливало.
Мой жалкий труд не нужен ей нимало,
И просит впредь творить ей не мешать.
Как много для поэта разных сцен!
Звучало там и сям её творенье.
Вздувалось поэтессы самомненье.
А я была белее белых стен.
Я добивалась, чтобы зал был нем.
Не надо хлопать, это ведь ужасно.
Но спорить с целым обществом опасно,
Чуть потерпев, изгонят насовсем.
Теперь я знаю, кто такой поэт: Нахрапистость, безмыслие и воля!
У тонких сложных душ другая доля,
Им возле бредоносцев места нет.
В художество зачислена мазня,
Нисколько не котируется Шишкин,
Так и поэт не ищет больше истин.
Поэзия - бессвязная брехня.
Повсюду торжествует примитив.
Терпя, рукоплещи, вслух восхищайся.
Не хочешь - так на дачу удаляйся,
Изгнание своё предвосхитив.
Эпоха наглых воль и смирных стад
Ждёт критиков, их строгости и смеха.
Но это тоже глупая потеха,
Здесь свой такой же будет детский сад.