Под небом вечным и пустым
я, словно ряженый мессия.
Веков блаженно-горький дым,
как фимиам душа вместила.
Судьбе расписанной вредя,
я, вздорный атеист и мистик,
без сожаленья и нытья
вдыхал миазмы спорных истин.
Любил предутренний туман
тщеславья брошенных погостов
и боль фантомную от ран,
что жизнь дарила щедро, просто.
Я мудрость грубую постиг,
и проклял всякое познанье.
Вся жизнь слилась в единый миг
блаженства, света, наказанья.