Мне б пора, вроде, про эвтаназию
узнавать втихаря, только, вот,
я, кряхтя, вновь без удержу влазию
на одну из доступных высот.
«Высота» – чересчур громко сказано,
просто сопочка, типа холма.
Воздержаться бы мне от соблазна, но,
ворох лет – не мерило ума.
Та привычка моя экстремальная
прогрессирует, точно болезнь,
а весной обостряется мания:
хоть куда, будь любезен, залезь!
Становлюсь я капризней ребёночка,
и готов на геройский рывок,
если встретится дурочка-горочка,
подвернётся крутой бугорок.
Несмотря на ушибы душевные,
переломы сердечные, мне
до сих пор снятся Пики волшебные
в заповедной ночной пелене,
вспоминаются Скалы отвесные,
от которых захватывал дух:
вертикально-коварно-бесчестные,
кои брались на «эх!» или «ух!»
О, в любое своё восхождение,
без страховки (и это не миф)
ввысь настойчиво пёр снаряжение:
негу, страсть, будто камень – Сизиф.
Пусть давно уж лишён прыткой дерзости,
износилась спортивная стать,
да и в нашей равнинной окрестности
стало горних Вершин не сыскать,
буду тешить свою злоумышленность
тем, что ныне в наличии есть:
– Вы позволите, Ваша Возвышенность?
я на Вас вознамерился влезть!