Когда в театре, да неважно где,
В кромешной темноте всегда волшебен,
Плывёт круг света словно по воде,
Фантомом в круге погибает лебедь,
Трепещут крылья – СИлится взлететь,
Воздушные потоки, рябь пуантов
По сцене, что совсем уже не твердь,
И рядом ни кулис, ни музыкантов,
Нет ничего, лишь красота и смерть –
Вся ГАММА чувств финального АККОРДА,
Из памяти такое не стереть
До нового спасителя прихода.
Взлететь бы ей, лебёдушке, помочь,
Но не увидеть снова это чудо…
Промозглая зима, и поезд в ночь.
Со встречным столкновение. Простуда.
Плеврит, врачи... Известно наперёд,
Что света круг, как будто крест распятья,
В БЕссмертье балерину заберёт,
Горевшую для танца светом счастья.
На сцене жить, пленительный удел,
И умереть, но не осталось шанса:
Круг света… только «лебедь улетел»,
Гаага МОЛча слушала Сен-Санса.
В Гааге в городском театре еще много лет в годовщину смерти Анны Павловой шел странный спектакль: поднимался занавес, звучала музыка Сен-Санса, а по пустой сцене двигался, следуя за движениями невидимой танцовщицы, лишь одинокий луч прожектора. Публика в эти дни наблюдала за танцем-фантомом стоя и в полном молчании.