Трамвайчик зазвенел уже давно забытым звоном.
С авоськой мужичок спешит за колбасой.
Иду по улице до боли мне знакомой,
Она, как бы моя, и я ей, как бы свой.
Киоск газетный на углу.
В нём продавец еврей,
В пенсне и в тюбетейке.
Он "Правду" всю распродал поутру,
Остался только "Труд" по три копейки.
А в павильоне "ПИВО-ВОДЫ", под навесом,
Как из парной - краснеет горка раков.
Бьют об бокалы воблу два балбеса,
У бочки разлеглась дворовая собака.
Вот лёд везут в телеге под соломой.
Не уж то поломался холодильник?
С бидоном молока прохожая знакомой -
"Пойду снесу часовщику будильник".
Стучат во дворике соседи в домино.
Кричит в тельняшке тощий инвалид -
"Всё, баста! рыба!"
Его жена - бабища в бигудях, во всё окно.
Что габариты, что характер - просто глыба.
У старой булочной, где аромат имбирный,
От запахов вскружилась голова.
И я раскис, как пьяница трактирный.
Бреду, шепча лишь мне понятные слова.
Виденье ль это или наяву?
Иду и узнаю свой старый добрый город.
Плетут событий прошлого канву
В резьбе ворота с выцветшим забором.
На окнах ставни, шиты доскою дома.
Герань на подоконниках
У кухонь в три квадрата.
Калуга, Сызрань, Тверь и Кострома.
Вы все милы, но всех милей Саратов.