я, век прожив, век не смыкая,
жду в коконе из грязных простыней,
пока безумный вопль струн девственных печальных
не заглушит хруст слабеньких костей.
я воспарю под причитанье панихиды,
не пророню ни слова, ни слезы.
отправлюсь напоследок побродить печально,
страшась не холода, а мертвой тишины.
я рельсы обниму своею тонкой шеей;
узнаю дна морского душный аромат;
согреться попытаюсь в ужасающем пожаре,
не зная: не реальны рай и ад...
к тебе я возвращусь понурый, виноватый.
для мёртвых мир живых — как тронный зал.
лицом пол разобью, просясь обратно,
чтобы в ответ ты жутко громко промолчал.