Воображенье легче лебяжьего пуха.
Зреют на небе стылые звезды,
Что-то доносится до смятого уха
Из долин небесных до нашего слуха,
Вьются смысловые значения сами
Собой и гнезда.
В гнездах одна скорлупа и яйца
Птица покинула дом безвозвратно.
Яйца подменит кукушка или
Или сделают копию точную
Китайцы.
Воображенье легче воздуха и
Даже газа.
Оно не подвластно звонку
В расстроенный слух.
Гоняется по двору за курицей
Оптимистичный слепой недозрелый
Петух.
Догнал и воткнул два раза!
Зреют на небе стылые звезды,
Поле брани усыпано телами.
Оно не вмещается в мое воображение,
С политикой я не в ладах и с ее
Делами.
Мой блюз просочится сквозь
Пальцы кровью.
Мой чемодан стоит на выходе с
Этажа.
Где все пропитано ожиданьем
Долгим и любовью.
Корабль мой потерпел крушенье
Здесь я труха, я превратился в
Дуб.
здесь нет слуги чернокожего и пажа.
Я илом занесен на берега ожиданья
Воображение несет меня на скалы!
Не жив. Не мертв. Я говорящий агнец
И я труп.
Моя единственная лампа сдохла
От накала.
И тень летучей мыши так похожа
На калеку,
И тень моя колышется на фоне
Зыбко.
Мы в долг живем. Мы взяли хату
В ипотеку всяко.
Нас выжимают до мослов.
Нас выжимают в тряпку!
Луна висит истертою монетой в небе,
Столбом привязан. Отпечатываю
Лик.
Я так завязан плотно с ним. С воображеньем.
Не застрахован, как все люди, гибну
В его остроконечный пик!
И лишь моя сигара слега дрожит меж пальцев,
Подверженная вспышкам всей тревоги.
Разбухшая в возникшей тишине дурдома,
Как будто я родился в семье неандертальцев,
Как будто нет воображенья и другой
Дороги!
Я илом занесен на берег ожиданья
Реальностью становится любая из
Картин.
Что явится преследовать меня по
Следу?
Кто скажет наконец то правду? Что не
Поэт я, а просто алчный и бессовестный
Кретин?