Опять встаёт, как тяжкий сон,
Далёких дней воспоминанье:
Глухая темь,
Протяжный звон
Над сонной тихою Рязанью.
Не сдвинуть тяжести силом, -
Метель, да хмурь.
На сердце будни.
Лежит родимое село
В медвежьей спячке непробудно.
Кабак,
Церковка...
Голь кругом,
За грошь подневные послуги,
С резным карнизом барский дом
И развалённые лачуги.
Голодный захудалый год
И хилое худое право,
Нужда и хмель,
Погром господ
И царской милости расправа.
С полей не крытых волчий вой,
Лошадий храп,
Лихие свисты, -
Отряд драгун да становой,
Урядник-живодёр
И пристав.
В посёлке жуть и пустота.
Хлопочут в стан худые поршни,
Хлестки нагаек,
Рёв скота
И бабьих слёз полны пригоршни.
Кутузка,
Пытка царских лап,
Доска нагольная в подстилку,
Потом повестовый этап
И закандаленная ссылка.
Кривых саней скрипучий вяз,
И сердце с жуткою тревогой,
И долгий бесконечный лязг
Сибирской дальнею дорогой.
Всё это в памяти, как сон;
Прошли года глухих терзаний, -
Весенний зацветает звон
Раздольем розовой Рязани.
1928 г.