Он нег любовных повелитель,
и мужикам он Бог,
а бабам утешитель.
Он даже вдохновлял Рэмбо,
и возмутительный Бодлер -
его стезя,
но с Музой жить ему нельзя:
он с нежности теряет стойкость
и бойкость.
До них ещё, за много лет,
писал о нём Барков, поэт,
твердя, что нет
цены ему,
ему ж потворствует Амур!
И бог, и господин в немецком он,
а в русском – это моветон,
но как достанут - шлют к нему.
Он в паре однозвучных слов
двух непохожих языков
торчит, как пушка в амбразуре...
В приличном русском — нецензурен,
а с Древней Греции осталось
о нём - божественное - фаллос.