Соблюдал себя как мог,
целовал лишь любых губы,
как лошадка жизнь волок,
хоть она пиналась грубо.
Баловал себя, чем мог,
мелочами жизни грешной;
смаковал российский слог,
плод поэзии созревшей.
Да ещё молил, чтоб Бог
наградил неравнодушных,
в миг беды кто вдруг помог
посреди толпы бездушной.
Так и чаялся весь век,
у Всевышних - лишь игрушка;
как обычный человек,
для Вселенной, – погремушка.