Я хотел бы покаяться...
Только...
Не в том, в чём обычно.
Просто понял внезапно,
Что вёл себя слишком прилично.
Чего вы сказали?
Ну, может быть и не логично.
Ведь я слишком долго...
Пытался...
Побыть человеком хорошим.
Я правда старался...
Себя не жалея, уж лез я из кожи.
Себя не щадил я.
Старался буквально до дрожи.
А потом взял и понял...
Вдруг понял...
Напрасно всё попросту было.
На что я сил столько потратил?
Мне стало внезапно уныло.
И чаянья все обернулись
Внезапно тоской опостылой.
Зачем надо собой я тогда издевался...
Неясно...
Сколько силы потеряно - можно и ужаснуться.
Зачем? Почему? Для чего? Уже непонятно.
И вот я внезапно как будто бы взял и проснулся.
И понял, что в жизни стремлюсь не туда, куда надо.
Понял это и вдруг сам себе улыбнулся.
За шкуру взял совесть...
И требовать начал пощады.
А совесть в отчаянье с криками сопротивлялась.
Но я тряс ее крепко, я ей не давал послабленья.
Она же визжала, орала и больно кусалась.
Не нравилось ей почему-то моё поведенье.
Эх, бедная совесть. Несладко тогда ей досталось.
Загнал её в тёмные норы, почти что в забвенье.
А там оглянулся назад...
Это было ужасно...
Как мог же я быть столь наивным слепым человеком?
Как мог я так долго уже не дружить с головою?
И ведь мог бы остаться таким я и правда навеки.
Культурным, приличным, старавшимся жить так, как надо.
И долгое время уж был я моральным калекой.
Тут одумалась совесть, но снова подбросила яда.
Эх, совесть, скотина...
Подружилась же ты с головою...
И стала кусать за хорошее уж поведенье.
И звать начала то в загулы меня, то в запои.
Позвала меня нагрешить, обрести чтоб прощенье.
И делать уж стала вновь странные вещи со мною,
За добрые чтобы дела обрести отпущенье,
Не оставив по ходу на мне даже место живое.
Покаяться... в общем она мне сказала
За то, что поступков приличных я сделал немало.
За то, что в разумное с вечным нырял с головою.
Ну что же, тогда я... покаюсь-ка вам для начала.